|
~Георг~
Несколько часов назад прошел дождь. Билл любит смотреть на стекающие по окнам автобуса капельки, быстро их пересчитывать, сидеть с задумчивым видом, рассказывать, с чем они сравнивает эти капли, и мечтательно рассуждать, как бы он их слизывал со стекла. Но капли засохли, оставив грязноватый след на окне, и Билл со скучающим вздохом поднялся на второй этаж, в гостиную.
И вот ты сидишь здесь, на кухне, поедая пиццу с маслинами. Мой желудок требует, чтобы я потянулся к тарелке и взял себе кусочек; мой разум настаивает, чтобы я смирно сидел, спрятав коленки под стол.
Ты меня словно дразнишь, сам того не понимая. Вначале губами сдираешь кружочек маслины с тягучего сыра, останавливаешь ее между воротами–губами и после жмуришься от наслаждения, пережевывая черный кружочек.
Затем ты указательным пальцем соскребываешь половинку маслины с запеченного, покрытого поджарившимся сыром теста, и медленно, смакуя, подносишь эту пуговку к своим пухлым губам. Причмокиваешь, посасываешь маслину, собирая остатки сыра, прилипшего к черной оливке, и ощущение невыносимой тяжести в моем паху усиливается.
Я представляю, как ты с таким же наслаждением проводишь холодными подушечками пальцев по моему возбужденному члену, подводишь его к своим губам, облизываешься в нетерпении и, наконец, вбираешь мою плоть в рот. Неторопливо проводишь языком, слегка посасываешь, и ты вознагражден моим первым стоном.
Что? Стоном?! Я застонал?! Боже!
Ты, не успев даже откусить чуточку от пиццы, удивленно и как-то, казалось бы, взволнованно глядишь на меня. От твоего обеспокоенного взгляда меня бросает в дрожь, я незаметно под столом накрываю ладонью бугор на штанах, и в это же мгновение передо мной будто все помутнело: может, это голод дает о себе знать, а может, и что-то другое.
- Ты не голоден? - я слышу беспокойство за меня в твоем голосе, и перед глазами белеет с новой силой. – Будешь пиццу? – ты протягиваешь мне кусочек, а я еле-еле различаю кружочки разрезанных на части маслин, сочных помидоров и ароматного желтого перца на тоненьком слое теста.
Я нервно трясу головой в разные стороны, отводя рукой пиццу, хотя желудок отчаянно кричит «Нет!!!», и я с трудом подавляю желание впиться зубами в горячий кусок.
- Ты почти ничего не ешь в последнее время, - твой заботливый взгляд меня подавляет, в низу живота тяжелеет – как хорошо, что я сейчас сижу на мягком диване, иначе просто не устоял бы на двух ногах.
- Нет желания, - кратко отвечаю я, думая только о том, как бы глубже засунуть коленки под стол, чтобы ты не заметил выпуклость в моих джинсах. Почему я не ношу такие же, как и у тебя, шаровары? Не мой стиль, вот и весь ответ.
- Ну как хочешь, - пожимаешь плечами ты и запускаешь в рот очередной треугольник пиццы. Пережевываешь, блаженно прикрыв глаза, облизываешь верхнюю губу, съедая оставшиеся крошки пиццы, и смачно рыгаешь. Ты так и не научился сдерживать это в обыкновенной обстановке, среди нас, твоих друзей.
Мне вовсе не легко пить целый день одну минеральную воду, хрустеть капустой и листьями салата. Но сидеть, развалившись прямо перед тобой, судорожно тереть свой стояк, тщательно обдумывая, как же это сделать незаметней, представлять тебя голым у моих ног и вытворяющим чертовски приятные вещи ТАМ – поверь, гораздо сложнее. Уверяю тебя, чтобы утолить МОЙ голод, не нужна только еда.
~Том~
Несколько часов назад прошел дождь. Не знаю почему, но в плохую погоду голод на меня нападает со страшной силой, и я, отказываясь наблюдать за братом, считающим бегущие по окну капельки, разогреваю свою любимую пиццу в микроволновке.
Краешком глаза замечаю твой грустный и какой-то обреченный взгляд, доставая горячую пиццу. Быстро подхожу к столу, кладу тарелку и нетерпеливо отрезаю себе кусочек ароматного теста. Чувствую твой взгляд на моей еде, на моем рту и на моих зубах, и мне хочется ощутить не только лишь взгляд. Языком подталкиваю к себе кружочек маслины, запутавшейся в запеченном сыре. И вот желанная половинка между губ, я закрываю глаза, и на миг мое воображение посылает мне картину – где ты, яростно вцепившись в моих ребра, прикрыв глаза, стонешь, когда я тихонько засасываю твою нижнюю губу своими.
Я, не торопясь, прожевываю остатки пиццы, уже заглотав маслину, и незаметно, сквозь чуть приоткрытые веки, поглядываю на тебя. Вижу, что ты с такой же осторожностью, но все-таки убедив себя, что я не замечаю, следишь за движениями моего рта, и приятное тепло разливается по телу. Я знаю, что возбуждаю тебя игрой своих губ, кроме того, знаю, что не одному мне эта игра чертовски нравится.
Затем я указательным пальцем соскребываю последнюю маслину с поджарившегося теста, с наслаждением подношу ее к губам и опять же слизываю остатки обжигающего сыра.
И… что я слышу? Мне не показалось? Стон?!
Что ж, я пока выигрываю. Уверен, что в конце ты не вытерпишь эту медленную пытку и, не обращая внимания на небольшую преграду – стол, вцепишься в мои плечи своими мускулистыми руками.
Изобразив некое подобие удивления и беспокойства на лице, я предлагаю тебе отведать кусок горячей пиццы, но ты, конечно же, отказываешься. Ты боишься обжигающих прикосновений моих пальцев, ты боишься, что не устоишь.
Черт, а я же на самом деле страшно беспокоюсь за тебя.
~Георг~
Ты открываешь холодильник и, пробормотав что-то наподобие «Десерт бы не помешал», берешь пачку пломбира, потянувшись, достаешь плетеную корзинку с черникой, до этого мирно лежавшей на верху морозильника, и кончиками пальцев хватаешь креманку с кухонной полки.
Осторожно, боясь не уронить ни то, ни другое, ни третье, ступаешь к стулу. В твоих глазах поблескивают огоньки, которые, кажется, играют со мной. От твоей заботы не осталось и следа – а может, ее и не было? «Ты – актер» - эта мысль заставляет отключить разум, будто приказывая остальным нажать на копку «Стоп». Осталась она одна, и только она правит миром, то есть мною.
Ты на этот раз резво, словно куда-то торопишься или тебя погоняют, плюхаешь столовой ложкой в креманку пломбир, загребаешь ладонью горсть темно-синих ягод из корзины и облизываешься.
Точно. Актер.
Крохотной кофейной ложечкой цепляешь несколько граммов мороженого и пару ягодок, еще раз с аппетитом облизываешься, и в этот момент та мысль лишается своей власти, она свергнута с трона другой, в миллионы раз мощнее.
Ты всем своим видом поддерживаешь новую правительницу моего разума – языком играешь с темненькой ягодкой на твоей ложке. В следующий миг съедаешь целиком покоившийся на серебре десерт.
Капелька пломбира стекает по твоей нижней губе, и вот мысль уже полностью завладела моим телом.
Продолжение.
Я тянусь к тебе, не замечая преграду–стол, и слизываю белесую каплю с нежной розовой кожи.
Но почему вместо презрения я получаю лишь улыбку?
- Ты точно не голоден, Георг? – выдыхаешь ты, пристально глядя на меня, заставляя тонуть в карих глазах…
Нет. Уже нет. Теперь осталась только жажда…
|