|
В первый раз Густав целует Билла, находясь в состоянии, близком к шоковому. И потому поцелуй получается жестким и даже грубым. Билл, с закрытыми глазами, почти сползает по холодной стене. Но не плачет. И Густав думает, что Биллу, должно быть, не так уж и больно. Даже с прокушенными губами и солоноватым вкусом крови во рту.
Небо за окном – совсем темное. Такое же, как расширившиеся шефферовские зрачки, как разметавшиеся по подушке волосы падшего ангела.
***
Во второй раз Густав целует Билла ранним-ранним утром. Сидя на кровати, он притягивает к себе младшего Каулитца и, аккуратно приподняв подбородок бледного лица, дотрагивается своими губами до пересохших чужих.
Небо окрашивается из серого в розоватый цвет, начинает золотиться от лучей только что проснувшегося солнца.
***
Третий поцелуй барабанщика и солиста слишком порывист и быстр. Порывист – от нахлынувших внезапно чувств. Быстр – от вдруг открывшейся двери и чересчур внимательного взгляда второго близнеца.
Небо затягивается тучами и плачет. Пресные слезы, капая на землю, наполняют почти до конца общую чашу тоски.
***
В четвертый и последний раз Густав целует Билла, стоя перед трапом самолета. Он нежно прижимается уголками рта к ставшим родными губам. И беззвучно шепчет на ухо: "Люблю".
Небо над крышей аэропорта горько улыбается и слегка кривит огромный нос, сложенный из облаков. Оно сегодня счастливо.
|