Aвтор: Finsternis
Пэйринг: Йост/Билл
Рейтинг: PG
Жанр: angst, POV Том
От автора: Просто так, ни о чем... Сам себе не напишешь - никто не напишет))
|
Сижу и разглядываю Билла, не знаю с чего. Он на самом деле не любит, когда на него так смотрят. Он любит интерес, любит восхищение, не замечает насмешек, зная, что за ними пустота. А вот такие взгляды – изучающие - он не любит. Я ничего не могу с собой поделать, просто смотрю, как он теребит пальцами замок на куртке, как бесцветно разглядывает серые силуэты за окном машины, как тихонько вздыхает, думая о чем-то своем. Я воспоминаю, что у нас в детстве была игра, что-то вроде угадай-что-думает-брат. Билл чаще выигрывал, наверное, потому что я всегда был довольно предсказуем. Не знаю, да это и не важно. Делаю глоток пива прямо из банки, на мгновение отводя взгляд. Билл молчит, то и дело облизывает губы, чувствую, что ему от чего-то грустно. Хотя, может быть, я просто путаю с грустью уже привычную усталость. А Билли молчит. Давно уже молчит. Не в смысле не говорит ни слова, а… он ни о чем мне не рассказывает. Казалось бы, о чем можно рассказывать друг другу, когда 70 процентов времени – вместе, еще 25 – на сон, только вот остальные пять…об этом я ничего не знаю, ну практически ничего. Вздыхаю при этой мысли – в насмешку над собой. А почему я, собственно, должен знать об этом? Времена, когда не было секретов, уже давно остались позади. Не знаю, что или кого в этом винить: может быть славу. Когда все хотят знать о тебе как можно больше и желательно чего-нибудь грязного, сложно остаться разговорчивым. Сложно не иметь секретов, хотя бы номинальных, просто чтобы знать, что есть что-то тайное, только свое. А может быть, мы просто повзрослели. Только вот я почему-то не колеблясь могу рассказать все, что угодно Биллу. У меня, конечно, есть свои пять процентов, только они не тайна, во всяком случае, не для моего брата. Хотя, может быть, Билл всегда был немного старше меня. У меня замерзает рука, пока я держу холодную банку пива. Ставлю ее на стол. А Билл, как по сигналу, растягивается на диване. Он обнимает подушку, кожа его куртки противно скрипит, касаясь обивки дивана. Потом снова повисает тишина. Сложная, когда боишься пошевелиться и понимаешь, что любые слова будут фальшивыми. Или только мне так кажется? Я вдруг ловлю себя на мысли, что Билл, наверное, хочет побыть один. Я беззвучно беру банку и, поднявшись, иду в начало автобуса. Где-то там Георг и Густав. Только мне не хочется говорить с ними, вообще ни с кем не хочется говорить, кроме… не надо об этом. Слышу, как наверху перезагружается ноутбук Йоста. Мозаика вдруг складывается - простой паззл из парочки кусочков. Билли ведь лежит сейчас один, грустит о чем-то. Чувствую себя идиотом. Тупо замираю в проходе, сминая в руке почти пустую банку. Какой же я дурак. Я стою так еще минуту, невидящим взглядом смотрю, как Георг с Густавом снова что-то жрут. Иду к холодильнику, достаю еще две банки пива – Йост узнает – убьет – и иду назад, в хвост. Плюхаюсь на диван, по привычке пряча за развязностью стеснение. - Билл, - небрежно зову я, отчаянно надеясь, что программа дала сбой, что я ошибся, что на самом деле зря беспокоюсь. - Чего, - бесцветно тянет он. Его голос звучит приглушенно куда-то в обивку. - Что с тобой? – спрашиваю я. Тихо, стараясь, чтобы не звучало настойчиво. - Ничего, Том, - отвечает он, для убедительности приподнимаясь на локте и смотря на меня из-за крышки стола. Замечаю, что косметика у него посыпалась, размазалась немного под глазами. А он не стер. Протягиваю ему пиво. Он отрицательно машет головой, встряхивая черной гривой. Молчу, медлю немного, потом сажусь ближе к нему. Билл как-то раздраженно приподнимает уголки губ, отводит взгляд. - Билли, - зачем-то зову я. Знаю, он никогда не попросит уйти, не прогонит, даже если будет очень хотеть послать меня к чертям. Хотя так было раньше, что сейчас – не знаю. А еще не знаю, когда “раньше” сменилось на “сейчас”. Не знаю, когда мы повзрослели. Когда Билл повзрослел, и я стал ему не нужен. Помню, как защищал его в школе, было даже, что по морде получил – из-за него. Помню, как с температурой под сорок перся на репетицию, больше для него, потому что наши с ребятами партии мы выучили так, что сыграли бы стоя на голове, а вот Билл недотягивал. Помню, как дал списать ему математику, а фрау Хаймхоф засекла – вкатила мне неуд, а я даже оправдываться не пытался. Понимаю вдруг, что жалею себя, до обиды, надуманной, ненужной обиды на самого себя. Если бы мы сейчас были в отеле, я бы сел играть. Ничто так ни успокаивает, не отвлекает, как музыка. Я до сих пор отыскиваю себе что-нибудь сложное, до сих пор довожу до совершенства замысловатые мелодии. До боли в кончиках пальцев. До сих пор ищу во всем этом какого-то совершенства. А еще другая музыка, вернее даже не так - музыка по-другому – хороший способ сбежать от мыслей. Замечаю, что Билл тянется к банке с пивом, вертит ее в руках, потом снова ставит на стол. - Ты чего? – спрашиваю я. - Ногти, - говорит Билл, для убедительности уставившись в свой новомодный маникюр – с двумя белыми полосочками по черному. Открываю ему банку, отдаю. Билл делает несколько жадных глотков и облизывает влажные губы. Он молчит, а я не выдерживаю и спрашиваю: - Мне уйти? Билл пожимает плечами. Потом, похоже, решив, что этого недостаточно, говорит: - Как хочешь. Я вздыхаю, подтягиваю колено к груди. От напряжения болит спина. Устраиваюсь поудобнее, случайно задев локтем Билли. Он вздрагивает. - Извини, - бросаю я. Вся эта ситуация… это похоже на мазохизм. Мне больно, а уйти я не могу. Не знаю, что меня так задевает в поведении Билла. У него же своя жизнь – он ничем мне не обязан. Это, наверное, я обязан всем ему. Если бы не Билл, не его мечты, не его старания, едва ли мы все были сейчас там, где мы есть. Музыка, она была бы, я бы может, еще лучше играл, может даже писал бы что-то сложнее наших собственных песен, которые и без того больше плоды трудов продюсеров, чем нас самих, только помимо нее была бы еще школа, экзамены, одноклассники, вылазки в Макдоналдс где-нибудь в Вольмирштэдте и вязкие вечера дома. И больше ничего. Это сложно, сравнивать реальность с тем, что могло бы быть – этого ведь не было. Билли… он красивая, яркая картинка. Это всегда было его основным козырем, и он никогда этого не скрывал. Он бросил гитару, когда у него не получалось, потом фортепиано, хотя это мы бросили вдвоем. Я понял, что свою шестиструнную малышку я люблю больше, а Билл… он решил тогда, что будет петь. - Со временем становится скучно, да? – вдруг спрашивает Билли, отвлекая от воспоминаний. - В смысле? – переспрашиваю я. - Ну… с девочками. Ты же их меняешь, как перчатки, тебе скучно с одной и той же… много раз? Знаю, Билли краснеет. - Есть такое. Одно и то же надоедает. На самом деле, дело не в этом, и все эти девочки – их не так много, но они все разные, просто потому что ни одна из них ничего для меня не значит. Мне все равно. Они привлекательны, сексуальны, даже могут связать пару слов, только все они начинают пытаться залезть туда, куда вход заказан. Я скрытный с посторонними. И я их ни о чем не спрашиваю. Имя, возраст… этого обычно хватает. Все они больше всего на свете любят Tokio Hotel, некоторые еще иногда добавляют к списку Sammy Deluxe и 50cent. - Значит, наверное, я ему просто надоел, - говорит Билл. Он большими глотками пьет пиво. У него на ладони, когда он отставляет банку, холодные капельки. Билл проводит рукой по своей щеке, смазывая тональник. Я молчу. Дэвид. - Вряд ли, - говорю я, - я только не понимаю… Билл вздыхает, прижимается ко мне, положив голову на плечо. - И чего ты не понимаешь? – спрашивает он устало и бесцветно. Я медлю, прежде чем обнять Билла. Он не любит лишних прикосновений – издержки профессии. - Ну, так чего? – спрашивает Билл снова. - Не обращай внимания, - говорю я, обнимая чуть крепче. Мне так отчаянно хочется, чтобы это не кончалось. Это похоже на сценку из прошлого. И я не хочу портить все своим вопросом. Билл не захочет об этом говорить, да и не мое это дело. - Я знаю, - почти шепчет он, - ты все не можешь понять почему… почему я люблю его. Угадай-что-думает-брат. Один-ноль в его пользу. - Он ведь… - Не надо, Том, я знаю, он намного старше, он грубый, он слишком часто делал мне больно. Я знаю все это. Не надо. Только… я не гоняюсь за красотой или за молодостью. Том, мне хватает своей, и я знаю, как это сложно, - Билл набирает в легкие воздуха, делая паузу, - и ты же тоже знаешь. И он совсем не грубый, он бывает нежен, очень нежен, так что мне от этой нежности плакать хочется. А ошибки совершаем все мы. Ты ведь меня тоже обижал, и ничего. Просто, Томми, пойми, мне так нужна любовь, я не могу без нее, и без секса тоже не могу. Не знаю, как он так, он же с кем-нибудь… тогда в Гамбурге... точно. А он же знает, что я… я ему все что угодно позволю. Я не хочу, чтобы он с другими… Когда Билли замолкает, я обнимаю его крепко-крепко, глажу ладонью по спине. Не знаю, что ему говорить, да и не нужно ничего говорить. Не тот случай. Время тянется медленно, вязко. Билли дрожит в моих объятьях, цепляясь холодными пальцами за футболку. Потом он вдруг отстраняется, почти оттолкнув меня. Я даже среагировать не успеваю. Он отводит глаза. - Прости, - с болью в голосе, с надрывом шепчет он. Тянусь, чтобы погладить по руке, но вовремя останавливаюсь. - Завтра утром не проснетесь. Я вздрагиваю, услышав голос Дэвида. Он же не слышал того, что мне говорил Билл? Не слышал ведь? Он же не должен был слышать? Билли не смотрит на него – разглядывает обивку дивана. Я поднимаюсь, забирая пустые банки из-под пива. Когда протискиваюсь мимо Йоста, стараюсь не смотреть на него. Из-за него Биллу больно, и за это, за одно это, я готов ненавидеть его. Выбрасываю банки и иду наверх, к своей койке. Я потом долго лежу, разглядывая свет, пробивающийся сквозь драпировку занавески. Мне хочется играть на гитаре, хочется чувствовать под пальцами теплые, острые струны. А еще мне хочется не думать о Билле. Мне бы, наверное, хотелось вот так любить кого-то. Так, как он любит Дэвида. Хочется, чтобы моя любовь была кому-то нужна. Сама по себе, без оглядки на популярность, деньги и все прилагающееся. От этой мысли становится больно. One-night-stands разноцветными, безвкусными бусами тянуться где-то в воспоминаниях, лишний раз напоминая о глупой пустоте. Я еще долго потом считаю овец, прислушиваясь, пришел ли Билли. Так и засыпаю не дождавшись. |
Оставить комментарий Перейти к списку фанфиков