Perlmutter

Фрау Бергман отлично помнила, когда на курсах появилась эта молодая пара — примерно середина апреля. Все верно, весной многие принимают решение посещать курсы для беременных — становится теплее, и люди начинают замечать растущий живот, уже не скрытый курткой или пальто. Он вызывающе торчит, заставляя и саму будущую мать задуматься о том, что скоро рожать, это ее первый раз, и она не готова.
Том и Билла Каулитцы выглядели удивительно гармонично. Эти двое, пожалуй, смотрелись, как брат и сестра. Лучистые карие глаза, приятные улыбки. Том сразу ее очаровал. Несмотря на юный возраст и только-только пробивающуюся щетину на юношески гладких щеках, он обещал быть отличным отцом. Его рукопожатие было крепким, а уж как нежно он обнимал свою девочку-жену за хрупкие плечи... 
Томас говорил, что они артисты, хотя, Лизелотта Бергман никогда не слышала об артистах с такой фамилией. Впрочем, она больше интересовалась оперными исполнителями, а Каулитцы были не особо похожи на оперных див. Особенно Том. Он носил странную прическу из густых светлых волос, похожих на веревки. А еще у обоих супругов были металлические украшения на лицах — дань моде. Но Лотта не судила их строго — ее собственная внучка Леа щеголяла колечком в пупке.
Каулитцы записались на курсы, сказав, что могут уделить не больше недели подготовке к родам — уж очень плотный у них рабочий график. Кому сказать, неделя. Но, впрочем, это личное дело пары. И Лотта внесла их в список посещающих, вздохнув — группы набирались в этом году все меньше, скоро этот бизнес перестанет быть прибыльным... Молодежь думает что все знает.

***

Том проснулся в отличном настроении — все складывалось удачно, его извращенные мечты на целых семь дней становились прекрасной реальностью. Отглаженное красное платье для Билла висело на плечиках, виднеясь в раскрытой створке шкафа, и сшитые на заказ балетки сорок первого размера подходили к нему идеально. Стильная мини-сумочка, которую в целиком заполненном состоянии он не мог оторвать от земли, дополняла картину.
Билл причесывался у зеркала в ванной, уложив волосы именно так, как любил Том — гладко по плечам, одной рукой придерживая живот над резинкой плавок. Подкравшись сзади, Том положил подбородок брату на плечо, улыбаясь, обнимая его за пузо.
- Ты давай уже красься, нам выходить через полчаса.
- Полчаса всегда можно потратить на что-то другое, - многообещающе заметил Билл, высовывая пирсингованный язык.
- Другое? - обрадовано переспросил Том, в душе все еще не веря, что Билл предпочтет любовь с ним раскраске лица.
- Да. Другое. Например, зайти в тот детский магазин, что я приглядел в каталоге на прошлой неделе, - с энтузиазмом в голосе ответил близнец. Там были чудные комбинезоны нежных цветов, и еще я хотел стеганый конверт на молнии.
Чего-то в этом роде Том и ожидал, поэтому грустно поглядел в глаза билловскому отражению и ушел съесть пару тостов с джемом, пока не пришло из ванной чудовище и не смело все с его тарелки, оправдываясь тем, что теперь он должен есть за троих. Четыре месяца назад на обследовании в частной клинике УЗИ показало, что Билл ожидает близнецов. С тех пор дивность брата, как свойство характера, возросла примерно втрое, хотя Том и не думал, что это возможно.
Допивая свой сок, он с улыбкой следил за тем, как Билл с полным ртом жевал один тост, держал в руках два других и поглядывал на третий. Иногда близнец забывал о том, что может набрать вес, растолстеть, стать непривлекательным, и тогда Том его, конечно же, бросит. 
Чтобы не спугнуть, он пошел одеваться, и уже одев одну футболку, услышал за спиной гневные ругательства. Ага, до Билла все-таки дошло, сколько он умял за сегодняшнее утро. Хорошо, что платье сшито из ткани стрейч, и нормально растягивается под размер живота. Но, похоже, кого-то это мало утешало, судя по воплю:
- Факиншит! И еще брат называется! Почему ты меня не остановил?!
До выхода Тому пришлось: одеться, оттащить Билла от унитаза, когда он пытался избавиться от своего завтрака, утешить, утереть слезы, подождать пока накрасится снова и позвонить фрау Бергман, объясняя, что они застряли в пробке и скоро будут. Не то, чтобы это было сложно. За четыре месяца и не к такому привыкнешь.
Через двадцать минут они вышли из дома: Том сел за руль кадиллака, а Билл, нацепив на нос огромные солнечные очки, занял место рядом с ним. Пара была готова узнать кое-что о том, как готовиться с рождению первенцев.

***

Подойдя на ресепшен, близнецы заметили высыпавшую из открытых дверей какого-то класса толпу женщин, которые смотрели на них со смесью зависти и восхищения. Как шепотом пояснила администратор, это были слушательницы курсов «Я и мама, я и папа» для матерей-одиночек. Билл, услышав это, побледнел и вцепился в руку брата, и Том поспешил отвести его туда, где настрой был бы более позитивным.
Правда, перед этим им пришлось отметиться в списке своей группы как Том и Билла Каулитцы, и расписаться в нужных графах. Но девушка за стойкой, видя состояние будущей матери, все оформила быстро и затем лично сопроводила их в нужный класс.
В рабочем помещении курсов для будущих родителей «Perlmutter» все было оформлено как надо. Серебристо-серый цвет стен, мягкая мебель в тон, расслабляющая музыка — звуки живой природы и голоса птиц. Тут и там на объемных мягких подушках ярких цветов отдыхали будущие мамы. Судя по животам, они находились на том же сроке, что и Билл. В ногах у них сидели мужья — они помогали делать упражнения, и вообще, оказывали всяческую поддержку.
Извинившись за опоздание, Том отвел Билла за руку на свободное место — помещение было достаточно большим, чтобы никто друг другу не мешал. Фрау Бергман, ведущая курсов, как раз рассказывала, что основа благополучных родов — умение правильно дышать, и рассказывала о технике.
Сняв туфли, Билл, подражая другим, лег спиной на подушку, широко разведя колени, а Том уселся у него в ногах, слегка давя на них ладонями.
- Том, Билла, вы готовы? Давайте еще раз: коротко, вдох-выдох-вдох-выдох, и дли-ииный выдох. Выталкиваем плод. Так-так... отлично, продолжаем тренироваться...
- И нечего на меня так смотреть, - сказал Билл, оправляя задравшееся коротенькое платье. - Мы... не за тем сюда пришли!
- А кто-то смотрит? - невинно спросил Том, отводя взгляд и гладя его по коленкам. - Хорошо, если ты настаиваешь, я пока буду смотреть на других... женщин, - старший хихикнул. - А ты дыши, дыши...
- Томас!!! - Билл треснул его по руке каучуковой подошвой балетки, явно не в восторге от такого предложения. Он снова был на грани срыва.
- Все, успокойся, я не смотрю на тебя и даже не трогаю.
Приподнявшись на локте, Билл огляделся. Женщины тут были на любой вкус — блондинки с нежно-розовой кожей, на которой были видны голубоватые русла вен. Жгучие брюнетки с ярким румянцем. Попадались даже соблазнительные мулатки с чувственными пухлыми губами и мелкими кольцами тугих кудрей.
- Ну... смотри тогда. Раз нравятся, - Билл сдерживался изо всех сил, стараясь дышать так, как объясняла ведущая, но удавалось это плохо — от обиды и расстройства дыхание сбивалось. Том убрал руки с его колен, откровенно и с любопытством рассматривая других женщин, цветущих в своей беременности, полных сил и энергии, как любая будущая мать на таком сроке.
- А что, вон та, в голубом, очень хороша. Смотри, какая миниатюрная.
По матово-ровной щеке поползла тяжелая слеза, прокладывая себе дорожку через слои пудры, тонального крема и основы.
Случайно бросив взгляд на близнеца, Том, нахмурившись, застыл, поняв, какую боль причинил самому дорогому человеку и, склонившись, вытер ему щеку.
- Билл. Ты же знаешь, меня не интересуют другие.
- Я вижу. Как ты только что на этих баб пялился, — ровным и безжизненным голосом ответил младший.
- Для меня ты самый красивый, - искренне ответил Том, положив руки брату на плечи и поглаживая. 
То упражнение, что им надо было сейчас выполнять, состояло в налаживании тесного эмоционального контакта между будущими супругами. Без этого, как уверяла Лотта, поправляя платиновый парик, роды не пройдут в гармонии. Отец и мать должны чувствовать друг друга, быть на одной волне.
От поглаживаний широких ладоней близнеца Биллу хотелось плакать еще горше. Чертовы гормоны — ведь раньше из него и слезу было не вышибить. Чертов эстроген. Грудь стала такой чувствительной, а растительность на лице совсем пропала. И вот теперь еще отец его детей, не стесняя себя моралью, заглядывается на других!
- Конечно... - озвучил он вслух свою мысль. - Зачем я тебе нужен. Огромный, нескладный. С такими большими безобразными ушами, - Билл приподнял волосы на висках, в отчаянии демонстрируя эти самые уши.
Том безмолвно гладил его пузо обеими руками, согревая сквозь тонкую ткань платья, глядя с любовью и отрицательно качая головой. Но младшего уже несло:
- С такими кривыми, торчащими во все стороны зубами. С тощими ногами. Косоглазый. И правда, зачем я тебе такой, когда можно найти самочку посочнее?
Склонившись, Том крепко взял его за запястья:
- Так, Билл, прекрати-ка истерику. Какие самочки? Я же просто пошутил.
- Пошутил? Думаешь, я способен сейчас оценить такие шутки?
- Ну, прости. Если ты не понимаешь очевидных вещей, что мне сделать чтобы до тебя дошло?
Звучный голос фрау Бергман заполнил комнату, ни оставив ни одного уголка — пожилая дама выдохлась и стала говорить в микрофон, решив поберечь голос после недавно перенесенного бронхита.
- А теперь, папы, обнимаем своих жен. Попытайтесь через объятие передать свою нежность, свои чувства. Ну, смелее. Не нужно никого стесняться, внимание только своей паре...
Том обнял близнеца за плечи, полулежа на нем — осторожно, чтобы не придавить живот. Он дышал прямо в ямочку над ключицей, и Билл понял, что тает в объятиях брата. Его затопило ощущение любви, тепла и уверенности. От поцелуев, которыми Томми покрывал его лоб, щеки и кончики пальцев, младшему стало так хорошо, что он не отследил, когда упражнение закончилось, и недовольно вцепился ногтями, потянув Тома к себе за футболку, когда тот попробовал отстраниться.
Между тем, настало время для более серьезных вещей. Каждое занятие завершалось упражнениями для мышц, особенно важных для родов. Это происходило в полумраке, под красивую струящуюся музыку. Фрау Бергман лично подходила к каждой паре и объясняла, какие группы мышц и как им тренировать, а затем, обойдя весь круг, уходила к себе в подсобное помещение, пить чай с шоколадным печеньем, дав слушателям курса полчаса на то, чтобы выполнить упражнения.
Конечно, это никогда не афишировалось, но заветные полчаса в конце занятия были той самой изюминкой, из-за которой женщины диктовали телефон курсов своим недавно забеременевшим подругам, сопровождая загадочным «О-о, ты не представляешь, как это классно, дорогая!»
Между тем, при выполнении упражнений разрешалось снять с будущей матери белье, если так ей было лучше. Не возбранялись любые способы ласковой стимуляции ее отцом, включая прикосновения, поцелуи, поглаживания. Задача женщины была — с силой сокращать нужные мышцы, дыша глубоко и спокойно, пребывая в гармонии с собой и с супругом.
Может быть, за закрытой дверью подсобки происходило что-то немного отличное от вышеописанного. Но, фрау Бергман не считала нужным беспокоиться о таких мелочах.

***

Приподняв край легкого платья, Том пытался стянуть с близнеца трусики, уговаривая, что так будет лучше и удобнее. Тот не соглашался, натягивая их обратно, не позволяя снять. Это была их любимая игра. Только никогда раньше ее невольными свидетелями не становилось такое множество людей. 
Впрочем, Том бы не поручился, что кто-то обращает на них внимание. Поскольку пары вокруг занимались тем же самым, все на свой лад.
- Ну давай ты попробуешь снять ненадолго, окей? Если не понравится, снова наденешь, - говорил он, в душе зная, что ни за что не позволит Биллу это сделать в ближайшие полчаса.
- Нет, я не хочу, Том, что за дурацкая идея? - из последних сил сопротивлялся близнец, уже чувствуя, как старший брат трется о него твердым через джинсы. Сам дыша с трудом и совсем не так, как было рекомендовано.
- Сними, говорю, - низким голосом ответил Том, дрожащими пальцами расстегивая себе молнию на штанах, - а то прямо так тебя... простимулирую. 
Подчинившись, Билл прогнул поясницу, позволив стянуть с себя небольшие трусы шортиками, и тихо застонал, когда рука Том обхватила его торчащий под платьем член. Конечно, он возбудился, отказывая ему, как и всегда — Билл ничего не мог с собой поделать. Ему нравилось ощущать напор брата, делать вид, что он берет его почти насильно. Нравился голодный взгляд близнеца, когда он вот так тер подушечкой пальца влажную головку, щупая другой рукой за зад, проводя там пальцами, нарочно. Чтобы подразнить его, чтобы Билл сам задрал колени, глядя умоляюще.
- Оближи, ладно? А то больно будет...
Открыв глаза, он увидел прямо перед собой тычущийся в губы член и, приоткрыв рот, взял его, жадно сося рельефный конец, обволакивая слюной. Том над ним охнул и с усилием вынул, чтобы тут же прижать ему колени к животу, жестко толкаясь в зажатое отверстие. Билл и не думал расслабляться, хотя так было бы проще. Ему нравилось насилие. Когда Том брал его грубо, как сейчас, травмируя и заставляя кусать губы от восторга, переполнявшего его мазохистскую сущность.
Они были близнецами, поэтому Томми идеально подходил ему. Брат любил все это — сопротивление, всхлипывание и вонзающиеся в плечи ногти, даже его нытье и жалобы после...
Самое сладкое для Тома было — после краткой борьбы и отпихивания все же развести сжатые колени и всадить ему, двигаясь глубоко и сильно, так, как нравилось им обоим.
Билл выл и царапал бархатную подушку, оставляя на ней глубокие борозды длинными ногтями, пока Том, спустив свои мешковатые джинсы и светя в полумраке голым задом, имел его, не стесняясь, мощными размеренными толчками.
Со времен беременности он хотел близнеца еще больше, этот тугой высокий живот соблазнял, как спелый арбуз. Тому хотелось обладать всем этим, и за последние месяцы он стал совершенно одержимым, зажимая Билла везде, где только можно.
Целуя его в пухлый рот, уже близкий к тому чтобы кончить, он милосердно взял у Билла в кулак, заставляя его толкаться навстречу — Билли был уже так близко, так близко... 
Лежа на ковре рядом, голова к голове, с закрытыми глазами, близнецы держались за руки, невольно слушая какофонию из звуков. которая наполняла комнату. Люди вокруг стонали, хрипели, просили о чем-то, занимаясь любовью, становясь друг другу такими близкими, насколько это возможно. Правда, они с Биллом все равно были тут вне конкуренции. 
Какая-то леди, неловко держась за плечо своего мужа, прыгала на одной ноге, пытаясь натянуть трусики — живот немного мешал ей видеть, куда нужно попасть ногой. Ее заметили. Это словно послужило сигналом, как в той сцене на площади из «Парфюмера» - все начали лихорадочно застегивать и поправлять одежду, делая вид, что ничего такого не было на самом деле, нарочито бодро переговариваясь между собой и спеша покинуть помещение.
Билл лениво просунул ноги в трусы, которые натянул для него Том, и, поднявшись, оправил помятое платье, вдев ноги в балетки. Брат смотрел на него со смущенной улыбкой, не глядя, застегивая свою огромную ширинку.
- Ну что, домой?
- Можно, - низко мурлыкнул Билл, беря его за руку, - но, давай сначала в тот детский магазин?
Том не возражал. Сейчас он был настроен выполнять все прихоти брата.
- Как скажешь, Билли. Сумочку, кстати, не забудь.
Помахивая сцепленными руками и глупо хихикая, они боком протиснулись в холл, заставляя девушку-администратора улыбнуться во весь рот. На счастливые пары смотреть всегда приятно.
Между тем Фрау Бергман, стоя в раскрытых дверях класса, прикидывала, продлят ли эти Каулитцы срок контракта, или же им хватит одной недели. Старая леди отчего-то в этом сомневалась.