|
Среди миров, в мерцании
светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света. (с)
***
Было тускло. Ветрено и сонно. Такая погода, когда хочется занавесить шторы, представить весну, остаться дома. Думать, что это не ветки в окно бьют, а солнечные лучи. Сидеть, болтать ногой, курить.
Было весьма неопределенно. Так, как будто одно уже прошло, а другое ещё не началось. И ты – в середине. Но не страшно от неизвестности, а наоборот – расслабленно, спокойно. Даже апатично. Всё всегда происходит так, как и должно происходить. Никак иначе. Можно нервничать и гадать – что будет? А можно просто жить и радоваться тому, что есть. Сейчас. Именно в этот день.
Но именно в этот день было тускло. Чего-то явно не хватало. И, это самое странное, стало понятно, что чего-то не хватает только сегодня. Неожиданно и необъяснимо. Раньше казалось, что всё на месте. А тут… как будто когда-то давно было два солнца, а теперь только одно осталось. И мы-то не знаем, что их было два, поэтому ищем недостающий фрагмент, а найти не можем. Не знаем, где искать.
В голове крутится что-то очень важное, но никак не поймать эту мысль, не оформить, не вспомнить. Что-то было. Когда-то. Или, может быть, только ещё будет?..
Может, оно впереди? Или это где-то вообще не здесь. Предположим, в параллельном мире.
Питер усмехнулся. А есть ли эти параллельные миры? Очень не хотелось вставать, но становилось темно, и надо было включить свет. Он вздохнул, быстро вскочил на ноги, нажал на выключатель, огляделся. Непременно надо было чем-то себя занять.
Глава 1.
Не знаю точно, с чего всё началось: с нашей первой встречи в полном составе, когда мы с Георгом встретили в клубе Тома и Билла, или с того момента, когда мы подписали контракт, или с первого выступления, полноценного, взрослого, профессионального, когда уже не дети, уже – Tokio Hotel. Ну, и что, что маленькие были? Нет, не дети. Пока Devilish – ещё дети, когда Tokio Hotel – уже нет. С первого автографа? С последней поездки в общественном транспорте?
Не знаю, но однажды всё стало очень необычным. Сказочным? Может быть. Я, да и мы все, наверно, и не думали, что бывает такая жизнь! Не намечтать такого, не придумать. Такое только в кино, хотя и кино такого я никогда не видел. Всё чересчур, всё слишком, всего – много. Столько, сколько и не взять, не унести, не осмыслить. И хочется очень, но гребёшь всё в охапку, а всё равно что-то, да выпадает. Эмоции и те одна другую подавляют – ещё не успел отреагировать на одно, а уже надо реагировать на что-то другое. И так всегда.
Потом, конечно, привыкли. Ко всему, оказывается, можно привыкнуть. Не осмыслили до конца, не до конца поняли, но свыкнуться пришлось, времени особо не было на размышления. И девочки кричат – привычно. И награды дают – привычно. Вопросы бестактные – привычно. И устали, сил нет, только бы лечь спать – привычно. А раз привычно, то и без этого уже никак. Ну да, крики у отеля часто мешают, но вот, если однажды выйдем, а никто ждать не будет – сразу придёт мысль, что что-то сделали не так. Или вообще, может, разонравились?
Так и не привык я только к близнецам. Вот бывает же. Наверно, они двое – это даже более удивительно и невообразимо, чем вся наша жизнь вместе взятая и со всеми её заморочками. Может, я особенный какой-то, раз мне в моей жизни попались такие люди? Хотя они, пожалуй, всем уж тогда «попались…»
Чего у них нет? Покоя, скорее всего. Но нужен ли он им? Красивы, да. Талантливы. Но много ведь таких талантливых, и где они? Значит, удачливы. Успешны. Харизматичны. Много перечислять можно, удивительно другое – они оба такие. Не один из них, а сразу и тот и другой! Природа, видимо, до них создала кого-то совсем непримечательного – задремала или зачиталась, а на них опомнилась и отдала всё, что было, до капли.
Таким, как они, чтобы быть счастливыми, наверно, нужно общество друг друга, пара верных друзей, светлый и любимый дом, тихие улочки, парки с озерами, придорожные кафе с горячим кофе и избирательность, да, никого лишнего. Наверно. Кому-то другому. Но не им. Они выбрали славу. Или, может, это она их выбрала?
Когда смотришь на них публичных, кажется, что они не знают, что такое неуверенность, страх, усталость, что такое уступать, что такое сдаваться. Что такое – быть отдельно друг от друга. Может, если неуверенность делить на двоих, то она перестает быть неуверенностью?..
И щеки не болят от постоянных улыбок, щеки словно и были сделаны для того, чтобы всё время улыбаться.
Глава 2.
Кто-то говорит – коммерческий проект. Марионетки. Дорогие красивые игрушки. Фрукты – можно выжать, можно продать, купить, можно есть – глазами, вместе со всеми косточками.
Да зачем вам это? Что это знание изменит?
Можно думать, что всё продано и куплено, что всё грамотно придумано и продуманно эффектно. Можно, да. Но ведь можно понять, что мы все живые. И Билл живой, не нарисованный. И даже, если вы думаете, что интервью написано и выучено от и до, то всё равно же он его произносит и свои эмоции туда вкладывает. Песни пишут продюсеры, а соавторство Билла – лишь умный пиар-ход? А что, Билл их разве не поет? Или, может, поёт бесчувственно? Откуда такие мысли? Братская любовь – гениальный продюсерский трюк? А они разве не братья? Разве, когда Том один, без Билла, он комкает края майки только потому, что ему так удобнее? Мы все алкоголики? А вы нас видели пьяными? Или, может, данный факт отразился на нашем творчестве или на наших выступлениях? Мы не любим фанаток, нас лишь заставляют им улыбаться? Вы что, думаете, что мы каменно-бетонные роботы, непрошибаемые и невосприимчивые ни к чему живому и настоящему?
Можно видеть плохое. Я и не говорю, что его нет. Есть, ещё как есть. Но ведь есть и хорошее, много хорошего тоже. Как и у всех – всё, как у всех, только вы своё «плохое» можете с легкостью скрыть, если надо, а наше – прямо на ладони, да плюс ещё не только наше, но и нам приписанное.
Кто-то видит всё таким, как он это себе придумал. Красиво. Идеально. Кому-то в целях собственной безопасности нравится думать, что мы ужасны, что мы бедные дети, и нас остаётся только пожалеть. Не смешите. Вы бы стали заниматься тем, от чего вам самих себя жалко? Вот и мы бы не стали.
Может быть, цинично, но факт – мы известны, богаты. В принципе, денег нам надолго хватит, даже если вообще потом работать не будем. Крутые клубы, дорогие коктейли, разные страны, новые впечатления, реализация себя. Мы же тоже люди! Когда вам хочется зарплату побольше – это нормально, а когда в прессе пишут, что у нас много денег на счете – это значит, что мы заелись, зазвездились и испортились. Почему?!
Почему никто не верит в то, что у кого-то всё может быть хорошо? Что кто-то такой, как Билл или Том, может быть простым, добрым, весёлым. Искренне, честно.
Можно закрывать глаза, можно всё упрощать, а можно просто принимать таким, как оно есть. Не судите нас, вы нас не знаете.
Глава 3.
«Теперь можно с уверенность сказать, что группа Tokio Hotel взорвала не только всю Европу, но и всю Америку! Немыслимо то, что творится сейчас здесь у нас! После пары пробных приездов, выпуска альбома и мощной пиар-компании группа откатала несколько полноценных турне по Штатам и окончательно покорила сердца юных девушек! Клипы, песни, атрибутика, статьи, афиши, ОНИ – везде! Не смотря на все нападки на парней, они всё же остались верны своему стилю до конца – громкие песни, необычные прически, странно одетый Билл, странно встающий в странные позы на фотосессиях, во всем уверенность и непоколебимость. Принимайте нас такими, какие мы есть, или не принимайте нас вообще. Смелая политика, учитывая то, что они могли элементарно не понравиться. Но подстраиваться – явно не в их правилах.
Постепенно Билл становится новой иконой – его любят, ему подражают – по всем законам Голливуда. Яркий, красивый, всегда сияющий – он не мог не понравиться энному количеству школьниц, которым надоели старые, привычные, родные герои. Тут – всё ново, интересно. Ну, а кому не понравился Билл, тем понравился Том – с абсолютно противоположным поведением и стилем, но так похожий на брата.
Боги. Они просто Боги! Молись на них, Америка!»
Билл отложил газету и приподнял левую бровь.
- Том, ты читал?
- Читал.
Билл встал с огромной кровати, медленно подошёл к окну: небоскребы, клубы, цветные мигающие вывески – Лос-Анджелес. Где-то вдалеке их афиша, но отсюда видно только Густава и половину Тома.
- Том, а Дэвид ведь не платил этой газете?
- Нет.
- Они сами, значит…
- Значит, да… Дай мне прочитать ещё раз!
Глава 4.
В гримерке Билл сидел на спинке кресла, привалившись боком к Тому и обняв его за шею.
Мимо бегали все и сразу – Георг, Густав, Саки, Дэвид.
«И чего они так суетятся? Раз мы с Томом спокойны, значит, всё будет хорошо.
Весело, что все периодически смотрят на нас, и у них на лице просто отражается вопрос – гадают. Ну, удачи вам, ломайте голову и дальше».
Билл коварно усмехнулся и, покрепче обняв Тома за шею, переместился к нему на колени. Дэвид, проходящий в этот момент мимо, застыл на три секунды, моргнул и пошёл дальше. Вся его фигура говорила о том, что ему безумно хочется обернуться и посмотреть на них ещё раз.
«О, да, всем очень интересно, хотим ли мы с ним nur reden, или за этим reden что-то всё-таки следует?
Некоторые нафантазировали, наверно! Ну, а что? В этом даже есть правда – голым я его видел, ванну с ним вместе принимал, трогал даже, представляете!? А мама ещё и способствовала этому. В детстве, ага. И спали вместе, когда гроза, когда холодно, когда дома одни или если плохо. Не надо плакать, можно просто лечь рядом, уткнуться Тому в шею, обнять его двумя руками и чувствовать, как он волосы перебирает, по спине гладит. С каждым его движением кажется, что становится легче.
Георг опять ржет. Кинул в меня какую-то подушку с соседнего дивана, Том поймал и кинул обратно в него. Да, когда я с Томом, я могу абсолютно расслабиться, он даже от Георга спасёт. Но вот, если он сам решит подурачиться, то всё – конец. Меня щекочут, залезая руками мне под футболку. Он заваливает меня на кровать, садится сверху и пытается укусить за нос. Стягивает с меня джинсы, скручивает руки, прижимаясь своим животом впритык к моей спине и дыша мне в ухо. Эротично? Боже мой, ну, мы же братья! Ну, и что, что нам уже за 20? Мы и не такое творим! Уже всё измерили и сравнили, что только можно было, а вы взгляды на сцене обсуждаете!
Да вообще захочу, и поцелую его. И целовал неоднократно. Не так, как с другими при встрече или при расставании – скомкано, небрежно – а наоборот: нежно, со всей любовью, всегда только так, с ним – только так. Брат ведь.
Наклоняюсь и целую Тома в щеку. Громко и звонко. Он удивлённо улыбается и целует меня в ответ, вместе со щекой задевая и нос, и уголок губ. Все оборачиваются на нас – смотрят и молчат. О, Боже! Смеёмся, откинувшись на спинку кресла. Том пытается спрятать лицо в моих пока ещё неуложенных волосах, смешно тыкаясь мне куда-то в висок».
Глава 5.
А потом…
***
В дверь позвонили. Питер понял это не сразу. Всё же, вынырнув обратно в реальность, он пошел открывать.
Сестра всегда приходит домой в это время, но из-за того, что день пасмурный, всё смешалось и сдвинулось.
- Что ты делал? Я, честно, устала звонить.
- Читал книгу. Но больше не буду. Дальше – нет, не стану.
- Что читал?
- Вот, - протягивая раскрытую книгу. – Читала?
- Читала, и ты дочитай: всего ж две главы осталось.
- Нет, не буду.
- Почему, там закончилось всё так…
- Не говори! Не хочу знать, как там всё закончилось. Не надо.
- Ну, как хочешь.
Серое.
Серое небо. Серая луна ещё не пришла на смену серому солнцу. Отрывочность. Незавершенность. Птицы пели как-то через силу. Кленовый лист отчаянно пытался оторваться от ветки. И улететь. Можно жить. А можно жить, зная зачем, имея смысл. Пусть даже и сомнительный.
- Мари, а это на самом деле было, или это всё вымысел?
- Не знаю.
- Разве так бывает?
- Думаю, бывает. Всяко бывает. Если бы это хоть чуть-чуть было в моей жизни, наверно, я была бы другой. Хоть капелька ИХ в моих однообразных буднях.
- Может, это когда-то давно случилось? Ну, была такая группа, а потом распалась или переехала куда?
- Ты дочитай книгу – узнаешь, что там было в конце.
- Не хочу, сказал же! Хочу, чтобы таким всё в моей памяти сохранилось, как будто бы и вправду они есть, и правда всё у них так, без последних двух глав.
- Я же не сказала, что там всё ужасно заканчивается! Может, там всё ещё лучше?
- Но, может, и хуже?..
- Может, и хуже.
- Нет, не буду читать, даже не заставляй, бесполезно.
Серые мысли? Можно рисковать. И проигрывать. Но всегда пытаться. Даже если не веришь, что получится. Хорошо иметь в жизни что-то такое, что всегда светит. Вне зависимости от времени суток. Где-то далеко, но неизменно – внутри тебя. То, что внутри – не отнять. Навсегда твоё. Твой.
- Мари, а, может, это как из будущего? Может, это потом когда-нибудь случится?
- Тогда я уже хочу при этом присутствовать. У меня настолько чёткие образы Билла и Тома, что, кажется, я могу их пощупать.
К вечеру пошел дождь. Он постепенно смывал всё, что ещё оставалось за окном. Цвет с травы, с неба. Пыль с дорог, очертания домов, размывал силуэты.
Теперь Питер ещё четче понимал, что что-то не так. Что где-то – по-другому. Он не станет дочитывать книгу, может, он когда-нибудь увидит её конец во сне?..
***
«Я так скучаю. Я. Так. Скучаю. По. Тебе.
Очень.
Как будто бы ты есть где-то, но до туда не ходят поезда. Ты, конечно, скорее всего, выдумка. Вы оба – лишь главные герои какого-то гениального автора. Вы живёте в своей сказке, в которой нет свободной роли для меня. Иногда во сне я вижу вас, но никак не могу понять, что вы говорите и где вы находитесь. Просыпаюсь – и не могу вспомнить сон, что-то было, но что точно – не помню.
Я бы хотела хотя бы один раз услышать ваши песни. Хотя бы одну. Посмотреть на ваше фото. Как жаль, что в этой книге нет рисунков... Мне кажется, что я знаю, как вы выглядите, сама бы нарисовала, но, как только беру кисть, всё забывается…»
***
- Мари, а кто автор книги?
- Не знаю, она была без обложки.
- А откуда она у тебя?
- Не помню…
***
- Том, как ты думаешь, параллельные миры существуют?
- Не знаю, Билл, спи.
- Миры, где нас нет…
- Как это нас нет?
- Не знаю, где-то там далеко, если это далеко есть, как ты думаешь, нас там не хватает?..
|