Василёк

А в чистом поле цветет василёк,
Васильку по барабану электрический ток.
Он помнит влагу кожи твоей,
И от этого он станет и стройней и сильней.
(с) Иван Кайф

Маркиз д’Ост играл свадьбу. Торжество, проходившее в его огромном родовом замке, не было слишком пышным. Это была шестая по счету свадьба маркиза, успевшего к 36 годам пережить уже пятерых молоденьких жен. Соседи шушукались украдкой – с чего бы это молодым здоровым девицам так быстро умирать после свадьбы? Но в открытую никто не посмел в чем-либо обвинить владельца самого крупного поместья в округе. Нрава Дэвид д’Ост был веселого, с людьми сходился легко, будь то граф, мелкий испольщик или простой землепашец. Он был хорош собой: статный, поджарый, с ясными льдистыми глазами. Каштановые волосы до плеч прорезали синие пряди. Они начали появляться на его голове после ухода его первой жены, и с каждой последующей смертью в его густую шевелюру добавлялась новая аквамариновая полоса. «Это моя голубая кровь проливается от скорби», – мрачно шутил Дэвид. Несмотря на утраты, маркиз был человек неунывающим, слыл балагуром и был душой компании, состоящей из нескольких окрестных баронов и двух графов. 
На этот раз избранницей маркиза стала Билла Каулиц, высокая черноволосая красотка, недавно появившаяся в их краях. Три месяца назад молодая девушка, сирота, получившая наследство после смерти ростовщика-отца, выкупила по соседству старинное графское поместье, заложенное разорившимся и уехавшим в никуда старым графом. Земля вокруг была плодородной, замок в хорошем состоянии и практически не требовал ремонта. 19-ти летняя девушка несомненно совершила выгодную покупку, вложив свои деньги в эту усадьбу. Будучи незнатного рода, она унаследовала от отца коммерческую жилку и занялась одновременно земледелием, наняв окрестных крестьян, и разведением породистых лошадей. Все это рассказали маркизу вездесущие сплетники, а сам он впервые увидел Биллу верхом в седле, в мужском костюме для верховой езды, объезжающую свои владения. И поразился стройности ее изящной фигурки, так уверено сидящей на лошади. В тот же вечер он нанес соседке визит, был угощен ароматным чаем и двухчасовой беседой. А также получил согласие на ответный визит в его замок. Девушка жила без компаньонки, но маркиз сразу понял, что ее гордый и независимый нрав - лучшая защита от сплетен и похотливых взглядов, неизменно сопровождающих повсюду красивую молодую и одинокую особу. Слуги, поддерживающие в порядке большой дом, были наняты тут же, в графстве, с ней приехал лишь огромный нелюдимый Саки, мрачным цербером появляющийся то тут, то там в коридорах замка, подсаживающий госпожу на лошадь и всячески ее опекающий. В глубине его глаз сверкала непоколебимая уверенность – он порвет за свою госпожу любого, посмевшего причинить ей вред. Но Билла пока вполне справлялась сама – и с завистниками, и с многочисленными поклонниками, пчелиным роем слетевшимися на распустившийся цветок.
Билла, как и маркиз, любила веселье, она с радостью откликнулась на предложение появиться на летнем балу местной знати. Там-то маркиз и понял, что окончательно попал под чары ее блестящих карих глаз. Впрочем, попал не он один – все соседи были очарованы и наперебой добивались ее внимания. Даже старый де Хоффман, опираясь на свою массивную трость, уговорил девушку провальсировать с ним тур. Билла смеялась, сверкая зубками, и осторожно кружила млеющего от счастья старика. 
Спустя месяц знакомства, маркиз стоял перед Биллой на коленях и, прикрывая пунцовые щеки букетом только что срезанных белых роз, просил ее руки. Билла согласилась не раздумывая, без кокетливого закатывания глаз стандартно-дамского «ах, это так неожиданно!» или «я должна подумать». Просто коротко и решительно сказала – «да». И подарила ему одну из своих восхитительных улыбок.
И вот теперь маркиз сиял от счастья, поглаживая изящные пальчики сидящей рядом с ним за свадебным столом супруги. Он то и дело склонялся к ней, чтобы в очередной раз шепнуть на ушко какую-нибудь глупую нежность, и их пряди мешались. В иссиня-черных кудрях его жены, как и у него самого, проскальзывали белые пряди - от горя после потери отца – как она объяснила. Вместе они выглядели, словно были всегда предназначены друг другу, и это странное сходство перенесенной скорби в волосах словно еще больше объединило их.
Перед свадьбой практичная Билла настояла на заключении свадебного контракта у нотариуса, подтверждающего совместное владение их имуществом и наследство в пользу супруга на случай безвременной кончины одного из них. Маркиза полностью устраивало такое предложение, и контракт был подписан. Когда они рука об руку, осыпаемые рисом и лепестками роз вошли в его дом, Дэвид протянул жене связку ключей – символический жест, устанавливающий ее статус хозяйки дома. Новоявленная маркиза д’Ост задумчиво перебирала ключи тонкими пальцами, улыбаясь своим мыслям чуть странной улыбкой. 
- Дорогая, все здесь в твоем распоряжении. И в первую очередь – я сам, - Дэвид запечатлел страстный поцелуй на нежных губках жены.
Билла чуть отстранилась и, положив руку на мускулистую грудь супруга, шепнула:
– Подожди, Дэвид, у меня есть небольшая просьба. После свадебного пира следует брачная ночь, не так ли? Я знаю, ты ждешь ее с нетерпением. Да и я тоже, – она смущенно потупила глаза, успев бросить мужу обещающий взгляд. - Но я дала обет над гробом отца: в течение недели после моей свадьбы не иметь близких отношений с будущим супругом. В память о моем отце, понимаешь? Я хотела таким образом отплатить ему за все, что он сделал для меня. Ты же не откажешь мне в этом, правда? Всего лишь через неделю мы сможем делить с тобой ложе. И я обещаю, что вознагражу твое ожидание, – еще один страстный взгляд из-под густых ресниц и Дэвид, конечно же, ответил:
– Да, милая, как ты скажешь. 
Поэтому после пира, Дэвид поцеловал жену, и они разошлись по разным комнатам.
Наутро, уже успевшая вернуться с конной прогулки, Билла вбежала на террасу с накрытым завтраком раскрасневшаяся и бодрая. Весело чмокнула мужа в щеку:
– Я сейчас вернусь! - и через 10 минут свежая, в легком платье присоединилась к Дэвиду. 
- Чем мое солнышко хочет занять день? 
- Солнышко хочет осмотреть свои владения, – весело усмехнулась девушка. 
И, позванивая связкой ключей, направилась вглубь замка.
- Подожди, - догнал ее д’Ост. - Вот этот ключ, – он показал ей маленький черный стержень, обмотанный бечевкой, – от самой дальней комнаты в подвале. Я не стал снимать его со связки, так как готов довериться твоему слову. Просто поклянись не заходить туда. Для тебя там не найдется ничего интересного.
- Ооо, мой муж что-то скрывает от меня? Страшную родовую тайну или семейное проклятие? – изумленно вскинула брови Билла. 
- Ничего такого, чем может заинтересоваться закон или твоя жизнерадостная головка. Там... там просто воспоминания. Пусть они останутся под замком, и призраки прошлого не потревожат нашу жизнь.
- Хорошо, мой супруг, я клянусь, я слушаю и повинуюсь!
И Билла упорхнула осматривать совместную собственность, с интересом, достойным дочери ростовщика.
Пять дней пролетели с прогулках, душевных разговорах, нежно сплетенных пальцах и сладких поцелуях – все как и положено влюбленным молодоженам.
- Я хочу провести нашу первую ночь в моем доме. Ты же не против?
Дэвид удивился, но не подал виду:
- Что еще придумала моя принцесса? 
- Я хочу подготовить тебе сюрприз, - Билла загадочно улыбнулась. 
- Романтический сюрприз, я надеюсь?
- О конечно, тебе понравится, – в шоколадных глазах жены блеснула хитрая искорка. – Я очень надеюсь, что понравится!
- Тогда я согласен. 
- Я отлучусь на полдня, чтобы все подготовить. Ты же сможешь вынести эту разлуку?
- Мне как раз завтра нужно уехать на день – дела требуют моего присутствия в Лионе. И я боялся сказать тебе об этом, – д’Ост виновато улыбнулся. - Что оставлю тебя одну. А тут ты первая решила меня покинуть. Да будет так! – маркиз со смехом скрепил решение звонким поцелуем.
- Но, - робко предложила Билла, - я могу закончить подготовку дома всего за пару часов. А завтра сопроводить тебя в город?
- Детка, это мужское дело, требующее мужских мозгов. Уж извини, мне придется ехать на магистрат, женщинам там не место.
Билла слегка прикусила розовую губку, но ничего не возразила:
- Хорошо, поезжай один. Я буду ждать тебя послезавтра в своем доме.
На следующий день маркиз уехал, предвкушая вернуться на седьмое утро и провести день перед брачной ночью вместе с супругой. Но получилось не так, как он планировал, и дела задержали его на целых 2 дня. Изрыгая проклятья в адрес выживших из ума чинуш во главе с мэром, неспособных договориться между собой, он отправил к жене посыльного мальчишку с запиской и извинениями, что он недостоин ее ног, но им придется отложить долгожданную ночь еще на сутки.
Только к вечеру третьего дня маркиз появился у дверей особняка бывшей мадмуазель Каулитц. Дернул тяжелое кольцо – закрыто. На стук в открывшемся окошке показался мрачный Саки:
- Саки, моя жена дома?
- Маркиза ждет вас в вашем доме, - слуга больше ничего не добавил, и окошко с шумом захлопнулось.
Пришпорив коня, Дэвид в сгущающихся сумерках поскакал к своему замку. 
- Билла, солнышко мое? Где ты? - крикнул он прямо с порога.
- Где маркиза? Она дома? – спросил он у подоспевших слуг.
- Маркиза приехала утром и с тех пор никуда не выезжала, – был ответ.
- А записку мою ей передали?
- Сразу и отдали – как она вернулась.
«Обиделась на меня. Прождала всю ночь, не зная, где я. И я, конечно, хорош – бросить жену одну в такой день, вернее такую ночь! Ну ничего, я знаю способ вымолить у нее прощение». Дэвид, улыбаясь, отправился на поиски супруги. Но после обхода двух этажей замка, и не найдя жену ни в одной из комнат, он почувствовал легкий холодок предчувствия. Неужели она...? Прихватив канделябр с тремя свечами, он спустился в подвал. Дверь в конце подвала была слегка приоткрыта, в щель пробивалась тонкая полоска света.
- Неет, – тихо застонал он. - Только не Билла. Зачем она?? Зачем они все?? Что за безумное любопытство движет этими женщинами? Мне казалось, что Билла не такая. Но она - она как все. Женщина равно любопытство. А мы ведь даже не успели насладиться друг другом, – горько усмехнулся маркиз. Тяжелыми шагами, даже не думая скрывать свое присутствие, он подошел к проклятой двери и распахнул ее.
Билла была там. Освещаемая неровным светом единственной свечи, она рассматривала мрачную экспозицию. Со стен, удобно устроенные каждая в своей нише, на нее смотрели прежние жены д’Оста. Такие же юные и красивые, какими они были при жизни, что стало результатом искуснейшего, почти гениального мумифицирования. Дэвид, прочитавший множество трудов древних ассирийских и египетских мудрецов, владел этим искусством в совершенстве, таким образом, не привлекая к своей страшной тайне посторонних. Билла обернулась на него.
Маркиз с мрачной обреченностью смотрел в красивое лицо жены:
– Билла – зачем? Зачем тебе захотелось это знать?
Д’Ост сделал шаг к ней, руки тяжело легли на хрупкие плечи. Он ожидал чего угодно – страха в темных глазах, вопля, попытки вырваться и убежать. Но жена пронзительно посмотрела в его глаза, и вдруг широко и счастливо улыбнулась:
– О, Дээээвид! ЭТО невероятно! - и со счастливым вздохом прижалась к его губам.
Дэвид машинально ответил, сжав ее в крепких объятьях. Когда он, наконец, отстранился, еще раз окинув взглядом комнату, то снова прошептал:
– Билла, почему же ты меня не послушалась? Все они - все поступили так же. И они мертвы. Все, кто заходит в эту комнату, подписывают себе приговор. 
- Почему? - жена была совершенно спокойна, и лишь неподдельный интерес светился теперь в ее глазах? - Ты дал обет – убивать всех, увидевших… твое прошлое?
- Нет, Билла. Я дал другой обет, и я не могу нарушить его.
- В чем же он состоит? А это - твои бывшие жены? Я правильно поняла? Крестьяне шептались, что ты загубил их всех. 
- И ты, слыша эти сплетни, не побоялась выйти за меня? Или хотя бы спросить меня об этом? – Дэвид не верил своим ушам.
- А зачем? Мне было все равно. Я влюбилась в тебя, а не в твое прошлое.
- Ты очень мужественная девушка. Мне жаль, что придется убить тебя.
- Дэвид, ты даже не представляешь – насколько мужественная, – Билла хихикнула.
- Ты... ты не боишься меня? Но ты же знаешь, что я не шучу!
- Знаю. Так в чем твой обет? И раз уж мне суждено умереть, расскажи мне – почему они умерли? И как? – в ее глазах сверкнул хищный интерес.
Д’Ост покачал головой, все больше поражаясь твердости характера своей шестой жены. И рассказал свою короткую историю. 
– Я женился в первый раз в 25 лет. Ее звали Нова. Она была прекрасным белокурым ангелом, да с тех пор им и осталась, – он кивнул на первую нишу, в которой стояла прелестная девушку в кремовом платье. - Но ангел оказался демоном. Уже через неделю после свадьбы она умудрилась совратить всех слуг от повара до конюшных. Я застал ее с садовником, прямо на земле, она похотливо стонала и извивалась в его перепачканных землей руках. Я ухватил ее, и как есть грязную, в распотрошенном платье, окунул головой в пруд и держал до тех пор, пока она не перестала биться. Садовник сбежал, я больше никогда не видел его. Я действительно любил Нову, и ее предательство сделало меня тем, кем я стал. В то время я увлекался древней медициной и смог самостоятельно приготовить бальзамирующий состав, чтобы сохранить моего ангела в памяти такой, какой я ее полюбил. Она стала первой в моей коллекции. В тот день я поклялся, что ни одна женщина, посмевшая хоть в чем-то обмануть меня, не останется в живых. Я убью ее, и как видишь, я до сих пор держу слово. Все мои жены поклялись не заходить в комнату с воспоминаниями. Первой ослушницей стала Бэлла, надо же, ее даже звали почти как тебя. (Билла фыркнула) Милая черноволосая Бэлла, я задушил ее. Но они солгали. И теперь они все здесь – милые и невинные, как и должны были быть. И ты... ты тоже солгала!
Дэвид с тоской провел кончиками пальцев по лицу Биллы. Но девушка не дрогнула, лишь вновь сверкнула горящими от возбуждения глазами: 
- Это очень печальная история. Мне жаль тебя, Дэвид, что так получилось. Но я не обвиняю тебя. Ты – полностью прав! Они заслужили свою участь. 
И снова Дэвид не верил своим ушам. На что она надеялась? Что он пощадит ее, если она не будет сочувствовать ее предшественницам?
- Дэвид, ты можешь повторить свою клятву слово в слово? Я хочу услышать ее.
- Я поклялся убить любую женщину, которая посмеет мне солгать в чем-либо. Как бы сильно я ее не любил.
- Отлично! - Билла захлопала в ладоши.
Да она же просто помешалась от страха – вот почему так ведет себя! – внезапно догадался д’Ост. Что ж, так будет даже легче для нее.
- Последний вопрос, Дэвид. Скажи – ты любишь меня? Тебя никто не обязывает врать мне сейчас. Ведь я уже обречена – верно? Поэтому скажи правду. Ты женился на мне, чтобы присоединить мое поместье к своим владеньям после моей смерти? Или все же...?
- Я люблю тебя, Билла, действительно люблю, если это теперь имеет значение. И тем больнее мне будет сдержать мой обет.
- Тебе не придется его сдерживать, милый! Как и мне – свой. Я так люблю тебя! Пойдем!
- Ты не выйдешь из этого дома, не пытайся обмануть меня! - Дэвид схватил жену за руку.
- Ах, да, я же уже раз соврала тебе. Теперь ты волен мне не верить. И все же – попробуй. Я знаю, что наше счастье более чем возможно. Но ты не знаешь того, что знаю я.
- Тогда расскажи мне это – прямо здесь?
- Нет, Дэвид, ты должен увидеть это, чтобы понять. Мы должны вернуться в мой замок.
- Ждешь помощи от Саки? Напрасно. Ты не выйдешь отсюда, - мрачно повторил маркиз.
- Как же мне убедить тебя, - Билла задумалась. - Знаю! Запри меня тут и принеси с псарни строгий собачий ошейник – с шипами внутрь. Ты оденешь его мне на шею и будешь держать в руке поводок, если я попытаюсь убежать от тебя – я распорю себе горло, и ты сдержишь клятву. Но это тебе не понадобится, уверяю! Я не хочу бежать! А чтобы люди ничего не заметили, прикроешь меня шарфом.
И маркиз д’Ост согласился на такую отсрочку. Чувствуя себя полным идиотом, он подвел замотанную в шелковый шарф жену к оседланной лошади, осторожно посадил перед собой и они поскакали к замку Каулиц. Дверь открыл верный Саки:
- Госпожа, вы вернулись! 
- Саки, СЕГОДНЯ мне твоя помощь не потребуется, - Билла словно выделила это слово. - Подготовь мою комнату, как я тебе велела, и можешь быть свободен до утра. Нас сегодня ждет брачная ночь, - Билла счастливо улыбнулась и поцеловала мужа.
Саки кивнул и ушел. 
- Теперь я могу снять это? В доме ты успеешь меня поймать. А кроме Саки, других слуг сейчас нет, я всех отпустила, чтобы нам не мешали. Еще вчера, – чуть помрачнев, добавила Билла, подставив маркизу свою неизбежно исцарапанную шипами шею. 
Дэвид, после секундного размышления, что никуда от него жена не денется, а Саки он может убить одним ударом брошенного ножа, метанием которого маркиз славился на всю округу, расстегнул ошейник. Девушка поморщилась, потерев шею, и взяв мужа за руку, повела его в подвал. Спустившись с последней ступеньки, она засветила свечу и, вытащив откуда-то сбоку маленький ключ, потянула д’Оста дальше. Распахнутая дверь пахнула спертым воздухом и незнакомым терпким ароматом. Билла засветила свечи по стенам, и маркиз не смог сдержать вскрика:
- Господи!!!
- Ты удивлен, муж мой? Не ожидал, что мы окажемся настолько похожи? Да, все эти мужчины убиты мной. Я не так сильна, чтоб задушить их, подобно тебе. Но яд всегда был женским оружием, и как видишь – довольно успешным.
- Что они сделали тебе, эти люди?
- Первый, де Бушид, - она кивнула на крупный бородатый экземпляр, - взял меня против моей воли, когда мне было всего 15. Он был нашим графом, естественно, что я, сирота, могла сделать против него?
- Сирота? Ты же только недавно оплакала своего отца?
- Не стоит верить всем слухам, что слышишь от крестьян, - Билла холодно усмехнулась. Я осталось сиротой в 7 лет, с тех пор прислуживала в господском доме. В 15, после этого надругательства, я убежала. Тогда-то я и дала клятву, что любой мужчина, осмелившийся унизить меня или поднять на меня руку, будет наказан. Долго скиталась, потом меня приютил сын аптекаря. Отец его только что скончался, и он взял меня в помощницы, а потом через год мы стали управлять аптекой вместе. От него я научилась обращаться с травами и порошками, сама стала готовить настойки и микстуры. Но он подсел на морфин и буквально через три месяца стал совершенно невменяемым, начал бить меня. Видя, что мы близки к разорению, я, совершенно не мучаясь совестью, отравила его. И взялась сама вести нашу аптеку. Там же, в подвале я провела свой первый эксперимент по бальзамированию – с помощью Саки, служившего у нас. Саки знал про меня все, он полностью одобрял мои пусть и противоправные, но справедливые в наших глазах действия, и до сих пор остается мне даже не слугой, а верным другом. 
Через пару месяцев в моей аптеке появился богатый еврей Листинг, хозяин конного завода. Я так понравилась ему, что он зачастил с визитами, а вскоре сделал мне предложение. Я согласилась. Как и с тобой, я настояла на свадебном контракте, а он, восхищенной моей коммерческой жилкой, охотно согласился, надеясь, что такая жена только поможет ему приумножить его богатства. Второе наше с тобой условие – недельная отсрочка после брачной ночи - тоже было оговорено. Позже ты поймешь – для чего мне это нужно. Через 2 дня нетерпеливый Листинг захотел добраться до моего тела, посчитал мою просьбу глупой блажью, хоть и обещал ее исполнить. Наутро он был мертв: сердце не выдержало – качал головой приехавший доктор. А я оказалась владелицей большого дома и конного завода. История этих двоих, – Билла кивнула головой на две мужские фигуры стоявшие вдоль стен, как статуи, - похожа на предыдущие. Нет смысла ее рассказывать. 
- Значит, не на наследство отца ты купила это поместье, – задумчиво протянул д’Ост. - Я недооценил тебя, признаю, - с каждым словом жены он все больше пугался темных глубин ее души, но и невольно проникался восхищением ее независимостью и врожденной гордостью.
- Теперь эта коллекция кочует вместе со мной, и мне приятно вспоминать, что посмевшие принять меня за глупую и красивую игрушку наказаны. Как видишь, имея деньги, я сумела заполучить в нее и самого первого своего врага, – она снова кивнула на де Бушида.
- А я? Если бы не нарушенное тобой слово - ты отравила бы и меня? Я следующая ступень к богатству и – внезапно озаренный догадкой – и титула, госпожа маркиза? Ты убила бы меня только за титул?
- Дэвид д’Ост, я не нарушила бы слова и не стала бы рыться в твоих воспоминаниях. Но ты посмел оскорбить меня, причем дважды – назвав недостойной присутствовать при мужском разговоре. И особенно – не явившись на брачное ложе в нашу ночь. После этого ты стал обречен. Но я слишком сильно влюбилась в тебя. Я захотела посмотреть, что ты прячешь за дверью, прежде подсыпать тебе в вино смертельный порошок. И я не ошиблась. Мы слишком похожи, нам суждено быть вместе. Неужели ты не понял – мы созданы друг для друга. И ради этого я изменю себе, своей клятве – я прощу тебя. Я поклянусь, что никогда и ни при каких обстоятельствах не причиню тебе вред. 
- Ценю твое решение. Но я не могу нарушить свой обет в обмен на твое прощение. Я не сказал тебе, что поклялся своей кровью. Это значит, в случае нарушения моего слова, я потеряю свою душу, она оправится в вечный ад. Нарушить клятву – самое страшное преступление для мужчин из рода д’Остов.
- Ты смеешься? – Билла невольно расхохоталась. - Ты еще сомневаешься, что попадешь туда, когда на твоих руках кровь пяти женщин? Впрочем, что ж… тебе решать, Дэвид. Моя клятва тоже была дана на крови, стекающей по моим ногам. Но я готова пойти в ад – ради тебя. Решай. Если ты захочешь убить меня, я не буду сопротивляться.
Дэвид смотрел в почти черные сейчас глаза своей жены и видел в них свой Ад. Тот Ад, в который он отправится, если последует своей клятве – до конца его земной жизни. Он видел в них, как будет метаться по пустой постели темными ночами, шепча ее имя, как будет вновь и вновь забываться в объятьях других женщин, пытаясь забыть ту единственную, которую даже не успел познать. Сладкие губы и нежная гибкая шея уже отравили своим смертельным ядом его язык, уже навсегда поселились в его сознании. А после услышанной сейчас истории он понял, что перед ним не просто красивая женщина, но и ровня ему по духу, человек, с которым он готов прожить жизнь.
- Я изменяю своей клятве, и никогда не причиню тебе вреда! – нож Дэвида рассек его запястье и широкий порез коснулся кровоточащей царапины на шее Биллы. -Вместе – в любви и в беде! 
Он притянул к себе Биллу и с обреченностью смертельно приговоренного начал целовать ее лицо, ловя губами тихие стоны. Она чуть уперлась ему в грудь:
- Шшш, не здесь. Пойдем, Дэвид, нас ждет брачное ложе. Мы разделим его сейчас.
Ведомый женой, он поднялся на второй этаж и вошел в освещенную свечами спальню. Низкое ложе было усыпано васильковыми головками, застилая его сплошным синим ковром. А пол пред ним был белым от ромашек.
- Что это? – потрясенно спросил д’Ост.
- Это – мы. Синие пряди в твоих волосах – и белые в моих. Следы наших преступлений, дорогой мой Василек. Но теперь все закончится. Я верю в это. Если, конечно, ты сейчас не убьешь меня! – Билла засмеялась.
- Я же дал клятву! 
- Взяв обратно предыдущую?
- Ту я давал только себе, и за нее буду расплачиваться сам. А то, что пообещал тебе, не может быть нарушено. 
- Я возвращаю тебе твою клятву, Дэвид. Она может тебе сейчас понадобиться. Тем более что ты и НЕ НАРУШИЛ ее, оставляя меня в живых. 
Дэвид непонимающе смотрел на жену.
- Ты же любишь меня? Мне нужно было убедиться в этом, поэтому я и хотела, чтобы ты решил все сам. Я верю тебе. Но сможешь ли ты принять меня такой, какая я есть?
- Я приму тебя любую. Я же все знаю о тебе теперь. И как видишь, готов нести с тобой наш общий крест - даже объединить наши коллекции, – Дэвид отвел с лица жены упавший локон и улыбнулся. – А почему ты говоришь, что я не нарушил обет?
- Ты поклялся убить любую солгавшую тебе женщину? Тебе не нужно убивать меня, ведь на солгавших мужчин твоя клятва не распространяется?
- А при чем тут мужчины? – недоуменно спросил маркиз.
- Раздень меня, - жарко шепнула Билла, прижимаясь к нему всем телом. 
И д’Ост забыл обо всем на свете, о клятвах, о телах в двух подвалах, о непонятных словах жены. Просто дернул завязки ее корсажа, потянул в стороны, резкими движениями сорвал пышные юбки. Билла стояла перед ним в одной тонкой рубашке. В завораживающем свете свечей она медленно выгнувшись, сняла тонкий батист и отбросила его в сторону. Маркиз д’Ост обомлел, зажимая рукой сорвавшийся с губ крик.
Перед ним стоял тонкий, прекрасный в своей наготе юноша, в густом взгляде которого плескалась вся неистраченная нежность. А Дэвид застыл напротив, не в силах шевельнуться, и только растерянно пялился на плоскую мальчишескую грудь и пах, яснее всяких слов объясняющий все. Через минуту такого столбняка мальчик неловко потянулся, подхватив рубашку, и прикрывая наготу, тихо прошептал:
- Прости меня, Дэвид. Я уйду.
Тут маркиз, наконец, опомнился. Шаг вперед, протянутые, приглашающие руки – но нет, мальчик уже не верил. Тогда он просто схватил его в охапку, прижал к себе, покрывая жадными поцелуями. Д’Ост шептал, глядя в подернувшиеся влагой полузакрытые глаза:
- Уйдешь? Куда же ты уйдешь? Не отпущу тебя, никогда больше не отпущу!
Юноша, все еще не веря, слабо вздохнул и склонил голову на плечо Дэвида. 
- Билла? Билл? Ты же – Билл? Глупый мальчишка! Просто поверить не могу, что ты решился на такое. Ты же свою короткую жизнь мстишь мужчинам, мстишь за надругательство над тобой. И сам же – предлагаешь мне себя?
- Это другое, Дэвид. Я же люблю тебя, - чуть слышно ответил он.
- Любишь настолько, что готов отдаться?
- Да, если ты готов принять…
- И ты сомневаешься? – д’Ост улыбнулся, ероша и без того взлохмаченные волосы «жены». Он осторожно опустил юношу на васильковый покров и присел рядом, поглаживая по груди.
- Скажи мне, а с твоими хмм... коллекционными «мужьями» ... Они успели узнать, кто ты?
- Нет, только последний, Каулитц, чью фамилию я сейчас ношу. Носил, - тут же виновато поправился он. - Том не сдержался в первую же ночь, пытаясь завалить меня прямо на полу. Он сунул руку мне под юбки и потом шарахнулся как от огня. Тогда мне впервые пришлось воспользоваться ножом, – Билл передернулся от этого воспоминания. 
- Так ты же у меня практически девственник, - д’Ост ласково погладил парня по бедру, с каждым движением поднимаясь все выше. - Ну что ж, значит, тебя сегодня ждет самая настоящая брачная ночь. Хорошо, пожалуй, что я по молодости пару раз... кхе-кхе... согрешил. Сейчас этот опыт нам пригодится, – он загадочно ухмыльнулся, а Билл покраснел и смущенно хихикнул.
- Только ответь мне еще на один вопрос: зачем ты выдаешь себя за девушку? Так легче мстить? Но ведь основному своему обидчику ты уже отомстил?
- Девушке действительно удобнее мстить, ведь мужчины же даже не признают наличия у них мозгов, не так ли? - Билл слегка куснул его за плечо. – Да и кем бы я стал – почти разоренный 16-тилетний аптекарь, которого бы вмиг сожрали ростовщики. А знаешь, в чем ирония? Мой молодой хозяин не любил девушек, поэтому-то он не женился на мне. Все повторял, помню «ах, Билла, была бы ты парнем...». Но именно по этой причине, что я девушка, т.е. объект его не интересующий, зато с завидной деловой хваткой и смекалкой, он сделал меня компаньоном. Он прожил на год больше, чем мог бы. Так что моим счастливым билетом стал богач Листинг.
- Ты убил бы его в любом случае? Даже если бы он не покусился на твое тело? Ведь он тут же выкинул бы тебя из дома, узнав твою тайну? 
- Ты думаешь, Василек, он смог бы выдержать целую неделю ТАКИЕ взгляды, – Билл ожег его страстной черной молнией, нежно перебирая синие пряди в волосах, - и не наброситься на меня?
- Ах ты, маленькая дрянь, так ты же сам их всех спровоцировал?
- Нууу, совсем немножко, – Билл довольно ухмыльнулся, поглаживая Дэвида по плечам и аккуратно развязывая шнуровку его рубашки. Тот не выдержал и впился в сладкие губы. 
- А еще... – шептал Билл, чуть задыхаясь, - как бы мне ни было больно, когда де Бушид насиловал меня, мне... мне захотелось это повторить. Нет, не так. Не с ним... с любимым человеком – но с мужчиной. И я решил, что женское платье поможет мне и в этом поиске. Я же нашел тебя, - он подался навстречу мужскому телу.
- Хватит уже разговоров, мальчик мой. А то мы до утра не осуществим твою мечту. 
И оба провалились в васильково-ромашковую бездну цветов и прядей, даже не услышав шагов верного Саки, который бесшумно вошел в комнату, бросил быстрый взгляд на довольное, с блаженно прикрытыми глазками лицо своего господина. И так же бесшумно вышел, улыбаясь тому, что этот странный мальчик, наконец, нашел свое счастье.