Всегда к Вашим услугам

Чья-то рука резко дергает меня за волосы, заставляя поднять голову и посмотреть в лицо ее обладателю, что мне, в принципе, и приходится сделать. Передо мной, мерзко ухмыляясь, стоит крупный и весьма не симпатичный парень лет двадцати на вид. Оторвав от него испуганные глаза, я, насколько это возможно, взглядом обвожу помещение, в котором непонятно как оказался. Какая-то слабоосвещенная комната, больше похожая на больничную палату. Мебель практически отсутствует, за исключением стола в одном углу, кровати, напоминающей тюремную койку, в другом и огромного достаточно потертого зеркала на стене. А почти под потолком располагается совсем крохотное окошечко, из которого собственно и исходит свет. Я со связанными за спиной руками полусижу на каменном полу, прислоняясь к стене лопатками, без малейшего понятия о том, где я.
Пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь из того, что происходило до этого, но ничего не выходит. В памяти всплывают лишь какие-то отрывки предыдущего вечера: клуб, алкоголь – да, кажется, я не мало выпил, - очередной мальчик на одну ночь, темное подсобное помещение, где мы с ним и переспали, потом танцпол и снова алкоголь. Больше ничего.
Из этой прострации меня возвращает еще один рывок за волосы вверх. Я вскрикиваю от внезапной боли и снова задираю голову, затравленно смотря на парня. Одной рукой он все еще держит прядь моих волос, а шершавой ладонью другой медленно, но достаточно грубо проводит по моей щеке:
- Ну что, детка, будем развлекаться, - он дотрагивается большим пальцем до моих губ, обводя их контур, от чего я невольно вздрагиваю и отдергиваюсь назад.
До меня, наконец, доходит, что не чай пить меня сюда позвали, да впрочем, и не звали вовсе, а, как выходит, затащили насильно.
Мне становится страшно. Страшно за свою ничтожную шкуру. Что-то внутри делает сальто, а глаза раскрываются шире. Я пытаюсь высвободить руки или хотя бы ослабить веревки, но ничего не выходит. Напротив, становится еще хуже: от запястьев по всей длине рук начинает разливаться ноющая боль.
- Развяжи меня! – набравшись смелости и восстановив сбившееся дыхание, как можно тверже процеживаю я.
Он улыбается шире и пальцем пытается проникнуть в мой рот, размыкая покусанные накануне губы.
- Развязать? – он издевательски растягивает слова. – А ты будешь хорошей девочкой? – сильно надавливает на сжатые зубы так, что мне все же приходится открыть рот. – Оближи, - он наклоняется ближе ко мне и отпускает волосы.
Я резко дергаю головой в сторону, и его палец выскальзывает, оставляя влажный след на моей щеке.
- Мразь! – он с размаха бьет меня по лицу.
От боли, страха и унижения на глаза наворачиваются слезы, но ни одной из них я так и не позволяю стечь вниз.
- Не сопротивляйся. Тебе же будет легче, - он прикладывает ладонь к моей щеке, по которой только что и ударил. – Кстати, я Макс, - эта фраза могла бы показаться даже дружелюбной, если бы не выражение лица при ее произнесении.
С ненавистью смотрю в его холодные глаза, понимая, что ни на что большее я не способен. Осознаю, всю трагичность своего положения. Конечно, я уже понял, что ему от меня надо. Вопрос только в том, как это буду воспринимать я. У меня есть лишь два выхода: сопротивляться изо всех сил, что вполне вероятно окажется бесполезным, или подчиниться и заставить себя получать удовольствие таким способом. И я выбираю второе. Везде и во всем нужно искать свою выгоду. Даже в таком плачевном положении, как мое, когда какой-то боров собирается натянуть меня, а потом неизвестно что еще сделать, когда я даже не знаю, наступит ли для меня следующий день. И если сегодня меня прикончат, как последнюю скотину, то, по крайней мере, перед смертью я получу хороший трах.
- Билл, - тихо представляюсь в ответ и опускаю глаза, через пару секунд поднимаю их вновь и улыбаюсь самой блядской улыбкой, на которую только способен.
- Умничка, - он снова касается пальцем моих губ, и на этот раз я беспрепятственно пропускаю его внутрь.
Нежно обвожу палец языком и обхватываю губами, немного прикрыв глаза. Несколько движений вперед-назад, и я слышу, как этот Макс расстегивает ширинку на своих штанах, а затем выдергивает свою руку и двумя хватает меня за грудки и резко поднимает на ноги. Он упирается руками мне в плечи, желая, чтобы я встал на колени. Я повинуюсь, еще раз одарив его улыбкой и развратно облизнувшись. В ответ он лишь ухмыляется и приспускает штаны с трусами.
Моему взору предстает достаточно больших размеров уже напряженный член. Макс хватает меня за затылок и настойчиво тыкает в свой пах. Это даже заводит меня: мои связанные руки и я, весь в подчинении этого выродка. Всегда приятно пробовать что-то новое, пусть даже после этого я и сдохну, как какой-то жалкий неудачник.
Я послушно высовываю язык и провожу им по головке, чем вызываю судорожный вздох у своего личного маньяка. Немного поиграв, я обхватываю член губами и подаюсь вперед, затем снова обратно, открывая ему все преимущества и возможности моего пирсинга. Из горла Макса вырывается слабый стон, и он сам начинает несильно толкаться мне в рот. Я ухмыляюсь про себя и продолжаю движения, демонстрируя все свои немалые умения в этом деле. Губами ощущаю его пульсирующие венки и, слегка надавливая, провожу по ним языком, снова возвращаясь к головке и уделяя ей немалое внимание. Он начинает стонать в голос и, уже не контролируя себя, в бешеном ритме снова и снова врывается ко мне рот. Я с трудом подавляю рвотный рефлекс, но не отстраняюсь. Теперь это становится больше похожим не на минет, а на обычный секс, только вот в роли отверстия выступают мои сомкнутые губы. Я еле успеваю ласкать его языком, пока он в буквальном смысле слова трахает меня в рот, придерживая, чтобы я никуда не делся, за затылок. Наконец, я чувствую, как он с громким стоном, почти криком, выплескивает в меня струйки своей спермы, и быстро глотаю их, вновь сдерживая рвоту.
Я отстраняюсь и смотрю на Макса, слизывая с губ оставшуюся на них сперму, и закусываю нижнюю, пытаясь догадаться, что же будет следующим блюдом в нашем сегодняшнем меню.
- Шлюха! – он с отвращением толкает меня в грудь.
Да, шлюха, а ты не знал, кого собирался трахать? Ну-ну, дядя… Мне даже как-то обидно, что ты не соизволил узнать обо мне побольше перед этим. Я – шлюха и горжусь этим. Никто не умеет делать это настолько хорошо, как могу я. Считай, что ты выиграл лотерею, выбрав меня своей жертвой. И твой взгляд, полный презрения, ничуть не смущает меня. Сколько таких мне приходится выносить от брата каждый раз, когда я возвращаюсь домой после очередной бурной ночи. Только вот в твоем взгляде отсутствует та жалость, которую я наблюдаю в глазах у Тома, но это делает тебя даже еще привлекательней, несмотря на твою далеко не идеальную внешность.
Мне становится смешно от этих мыслей, и чтобы не засмеяться в голос, я, изящным движением головы откинув в лица волосы и невинно хлопая глазками, томным голосом произношу:
- Трахни меня… - и снова улыбаюсь своей излюбленной блядской улыбкой.
Какое-то время Макс просто смотрит на меня, все больше загораясь яростью и желанием, наверное, отыметь такую сучку, как я, чтобы больше неповадно было вести себя так. Все они одинаковые, всем нужно одно и то же, и я охотно предоставляю это желающим. Но, конечно, не всем. Я еще не настолько опустился, чтобы давать всем без разбора. Даже Том не смог получить этого. Я пока что не успел стать таким извращенцем, чтобы спать с собственным братом, да к тому же еще и близнецом. Нет уж, этого никогда не будет. Все хотят, а получают лишь избранные, ну или такие напористые козлы, как тот, что стоит сейчас передо мной с перекошенной от злости мордой. Только я не понимаю, зачем они это делают. Чтобы получить желаемое или чтобы наказать проказника Билла? Смешно. Нет, было бы смешно, если б моя жизнь сейчас не зависела от этого увальня.
Вдоволь наглядевшись на свою игрушку по имени Билл Каулитц и подождав, пока ярость, кажется, не достигнет своей критической точки, он хватает меня за футболку и тащит в противоположный угол комнаты, где как раз находится кровать.
Надо же, какая забота!.. А почему же не на полу?
Ткань моей майки не выдерживает и рвется, а я падаю на пол, больно ударяясь о него плечом. Даже не дав мне времени придти в себя, Макс снова хватает меня, только теперь за руку выше локтя, и продолжает тянуть в направлении той весьма непривлекательной кровати. Чует мое сердце, что простыни на ней не меняли очень давно.
Парень с силой толкает меня, и я падаю на эту дико скрипучую койку, заваливаясь как-то набок. Быстро оправившись, я переворачиваюсь на спину и отползаю к стенке.
- Милый, может быть, все-таки развяжешь мне руки? – капризно тяну я.
- Милый, может быть, заткнешься и лучше подготовишься? – издевательски передразнивает он и начинает расправляться с моим ремнем, чем вызывает еще одну мою ухмылку.
Я стараюсь устроиться поудобней, в то время как мои штаны уже валяются где-то на полу, а член, как ни странно, уже «готов к труду и обороне» так сказать.
Мне уже не терпится. С ума сойти, мне не терпится, чтобы меня изнасиловали. Докатились, Билл. Теперь ты еще и мазохист. Ну или уж очень жадное до секса существо. Одно из двух. Хотя одно другому не мешает…
От этих мыслей меня отвлекает то, что мой маньяк начинает стягивать с меня боксеры. Я охотно помогаю ему в этом, приподнимая зад над кроватью. Вот и они уже валяются где-то внизу, а я немного раздвигаю ноги и снова улыбаюсь, кивая, чтобы он шел ко мне.
Чувствую, как за спиной предательски дрожат руки, но абсолютно не подаю вида, что нервничаю, и уж тем более, что боюсь.
Макс быстро снимает свои джинсы, оставляя их на полу, и в одно движение уже нависает надо мной. Ничего сделать я не могу, так что просто наблюдаю за ним снизу, теперь стараясь даже не дышать. Он замечает мое замешательство, и в его глазах появляется какой-то хищный огонек.
Что, Максимка, именно такой ты хотел видеть свою жертву, а? Получай, мне не жалко. Только вот почему-то страшно.
Я на несколько секунд закрываю глаза и вдруг чувствую его губы около своего уха.
- Что такое? Неужели наша шлюшка боится? – делано нежно шепчет он и облизывает мочку моего уха.
Я напрягаюсь еще сильней, когда ко мне приходит осознание того, что мой сегодняшний секс будет происходить без смазки. Был у меня уже опыт в экспериментах такого типа, и могу сказать, что ничего хорошего они не принесли. Но, по крайней мере, я более или менее знаком с этими ощущениями, так что знаю, к чему сейчас готовиться. Но я твердо для себя решил, что выжму из этого инцидента, который весьма вероятно может стать для меня последним, все до капли. Я не хочу подыхать с мыслью, что меня трахнули против моей воли, что мной просто воспользовались, а я не получил ничего взамен. Нет уж, я хочу того, что сейчас произойдет, и отдамся полностью. Пусть это будет мое последнее желание.
Мое дыхание учащается, когда его губы касаются моей шеи, а язык начинает скользить по нежной коже, иногда чуточку прикусывая ее. Странно, я-то ожидал резких движений, грубых поцелуев или даже укусов, а мой маньяк оказывается на самом деле не таким уж и маньяком…
Я запрокидываю голову назад, чтобы ему было удобнее ласкать меня, и заметно расслабляюсь, предоставляя ему себя полностью. Он снова проходится языком по моей шее и накрывает мои губы своими. Я не зажимаюсь и охотно отвечаю на поцелуй, настолько легкий и приятный, что я даже забываю о связанных руках и вообще об атмосфере, в которой мы этим занимаемся. Вдруг он разрывает поцелуй, на что из моего горла вырывается недовольное мычание.
Я открываю глаза и сталкиваюсь с его, холодными и жадными. Одну руку он кладет мне на талию, сильно сжимая тело, а другую подносит к моим губам, чтобы я облизал пальцы, что я и делаю. В ответ я снова вижу эту мерзкую ухмылку, и Макс, недолго помассировав меня вокруг входа, засовывает мне сразу два. Я выгибаюсь и издаю какой-то жалкий звук, не сумев сдержать его внутри. Он находит нужную точку и начинает растягивать меня, немного надавливая на нее, от чего из моего горла уже доносится сбивчивое дыхание, и я уже сам начинаю насаживаться на его пальцы. Он добавляет третий, и с моих губ слетает стон. 
Теперь мне не нужно притворяться, что я хочу, теперь я и правда хочу, чтобы он выебал меня на этой чертовой скрипучей кровати, а потом… потом пусть делает, что хочет, мне уже все равно, потому что есть только сейчас. Есть только он и его пальцы во мне. Есть только я, изнемогающий от желания и влекомый грязной похотью. А все остальное неважно. Есть только мы. Есть только сейчас.
Макс вытаскивает из меня пальцы и обильно смазывает слюной свой член, а я замираю в предвкушении, все так же надрывно дыша.
- Будет больно, - шепчет мне на ухо и входит резким толчком.
Я сильно выгибаюсь и закусываю нижнюю губу до крови, сильно сжимая кулаки за спиной и вонзаясь острыми ногтями в ладони, на которых тоже, кажется, выступает кровь. Он сразу же начинает двигаться, а я пытаюсь привыкнуть к ощущениям и прикладываю все свои силы, чтобы не кричать в голос.
Больно. Очень больно. Из глаз, похоже, текут слезы. Но нет, этого не должно быть. Я не должен плакать. И это не мои крики сейчас бьются в каменные стены этой полупустой комнаты. Боль? Какая боль? Мне не должно быть больно, мне должно нравиться, я должен получать удовольствие, и стонать, и выгибаться под этим ублюдком от наслаждения, а не оттого, что хочется сдохнуть прямо сейчас, наплевав на все и на всех.
Он раз за разом пронзает меня своим членом, я чувствую его надрывное дыхание над собой, слышу каждый стон, вырывающийся из груди при очередном толчке. Я прогибаю спину при каждом новом движении и запрокидываю голову назад, и если бы не лицо, искаженное болью, то, наверное, можно было бы подумать, что мне действительно нравится. А крики… а что крики? Может, мне настолько нравится, что я не могу сдерживать себя, да и не хочу…
Нет, своих ощущений я изменить не могу, но зато могу скрыть их за давно приросшей маской. Зачем? Чтобы просто создать видимость того, что все отлично, в первую очередь для себя самого, потому что никто больше меня и не волнует.
Стараюсь совладать с собой и максимально расслабиться, чтобы хоть как-то уменьшить боль, ведь когда перестаешь на ней концентрироваться, она начинает казаться не такой уж и страшной. Не скажу, что это удается уж очень хорошо, но у меня получается убрать с лица это мученическое выражение. Я закусываю губу и прикрываю глаза. Хочется кричать, просто вопить, но я не позволяю себе этого, вместо чего издаю великолепный театральный стон. Еще один. Ухмыляюсь тому, как натурально у меня это выходит.
- Сильней… - уже по привычке вырывается из меня.
Я тут же жалею о своих нечаянных словах, больше похожих на просто выдохи, когда Макс, слушаясь, с куда большей яростью и силой начинает вдалбливать меня в кровать, от чего невыносимо страдает не только мой зад, но еще и руки со спиной.
Я сам удивляюсь своей выдержке: вместо того, чтоб орать громче, я продолжаю стонать все эротичнее с еще большим усердием и остервенением. И сам начинаю замечать, что меня возбуждает эта ситуация и что я уже не могу провести четких граней между болью и наслаждением, между правдой и ложью. Я чувствую его всего и, наконец, полностью сливаюсь с ним в одно целое, не отвергая и не отторгая. Слышу его стоны и вторю им, правда куда более артистично и заучено. Его пальцы грубо, до синяков, сжимают мои бедра, а я хочу еще, хочу больше. Его толчки становятся резче, стоны – звучней, а все мышцы, кажется, напряжены до предела. Я тоже кричу громче, понимая, что разрядка уже близко.
И вот его член в последний раз пронзает мою плоть, и я чувствую, как внутри разливается тепло, а мне на живот выплескивается моя же сперма. Я все еще не могу отдышаться, когда слышу его хриплый голос:
- Обязательно повторим, - Макс отводит голову назад и впивается в меня взглядом.
Реальность вдруг предстает передо так, какова она и есть. Возвращается боль и чувство отвращения к себе. Но я все же заставляю себя скривиться в ухмылке и произношу наиболее сладким тоном:
- Всегда к вашим услугам…

***
Tom’s POV

Боже мой, братец, как же отчаянно ты это делаешь. Соси, сука… Ничего другого ты и не умеешь, разве что раздвигаешь ноги и отдаешься еще более искусно. У меня даже встал от этого зрелища, когда ты со взглядом загнанного зверя изо всех сил пытаешься сдержать рвоту, неспособный ни на что, кроме как держать свой прелестный ротик открытым и, хорошенько работая языком, послушно впускать в себя член моего давнего знакомого. Ведь именно так ты проводишь время со своими отморозками-пидорасами?.. Хотя нет, более подробно мы узнаем позже. А пока соси. Сегодня это шоу только для нас, не зря же я отвалил ему такую кучу денег, чтобы он помог мне с этим представлением.
Наконец, Макс кончает, а ты, не сплевывая, глотаешь всю сперму. Честно скажу, удивил, братишка… Снова ведешь себя, как блядь. Хотя ты и есть блядь, только денег не берешь. Но сегодня за тебя заплатил я, так что придется тебе постараться, чтобы оправдать мои затраты.
Через это двухсторонне зеркало я вижу, как Макс бьет тебя. Что такое? Неужели больно? Ах да, конечно, ты же не привык получать по роже, ведь у тебя есть старший брат, который всегда готов сделать это за тебя и защитить в любой момент, когда ты только бросишься ему на шею. А чем платишь ты? Вечным нытьем и постоянными истериками? Или тем, что позволяешь кому угодно драть тебя в задницу? Но нет, я не прав… Если бы это было разрешено всем, я бы тоже входил в этот список. Но меня там нет. Ты любезно не вписал меня, сославшись на то, что я твой брат. Но не переживай, я сам уже чиркнул на этой истертой бумаге свое имя. И все твои оставшиеся принципы полетят ко всем чертям, когда в игру вступлю я.
Он тащит тебя к кровати. Отлично, так я смогу увидеть всю картину в наиболее удачном ракурсе. Ой, упал… Снова больно?.. О да, я вижу, как ты морщишься и силишься не заплакать. И не надо, плакать еще не время. Большие мальчики ведь не плачут. А ты у нас большой… Каждый день ты пытаешь доказать и показать это, выбирая самые смехотворные пути. Ты хочешь поступать только так, как хочешь, и делать только то, что хочешь. И делаешь это, а я не препятствую, но мне уже надоело любоваться на твой затраханный вид и наблюдать блядские повадки. Я хочу компенсацию… скажем, за моральный ущерб…
Ну вот, ты уже на кровати, хотя этот насест сложно так назвать. А ты чувствуешь себя, как в своей тарелке… Что, представляешь, будто ты в собственном барделе? Знаешь, я подумаю над этим. И на день рождения преподнесу шикарный подарок. Ты ведь будешь рад, братик? Можешь не отвечать, я знаю ответ.
Макс стягивает с тебя как всегда узкие джинсы, а затем и боксеры. Оу, Билли, да ты возбужден. Я вижу желание в твоих глазах, и вот, наконец, ты сам раздвигаешь ноги. Сколько же я добивался того, чтоб ты сделал это передо мной, и все было напрасно. Скажи, Билл, и часто такие сучки, как ты, не понимают, кто на самом деле главный и кому они должны подчиняться?
Вдруг в твоих глазах промелькивает что-то иное… Страх, или я ошибаюсь? О да, ты боишься. Даже через это стекло я чувствую это. Не веди себя как целка, неужели ты не привык, что тебя постоянно долбят в жопу? Привык, еще как привык. Интересно, что для тебя стоит выше: твое творчество или твои блядки?
Ты смотри, да тебе сегодня везет… Не каждый насильник будет так аккуратно и в какой-то степени даже нежно обращаться с жертвой. Макс дарит тебе прелюдию, и ты заметно расслабляешься. Он даже растягивает тебя. Хотя это скорее для него самого, нежели чем для вашей продажной персоны, так что не обольщайся, братик. Но тебе нравится. Твои глаза горят похотью, твое тело пышет жаром и просто жаждет скорейшего траха. Не беспокойся, тебе его обеспечат. Думаю, ты не особо расстроишься, что на сегодня смазка отменяется… Придется потерпеть… Так, как терпел я твои бесконечные похождения и неизменные отказы. Все это время ты трахал мой мозг и сердце, и я уж не говорю о том, что мне то и дело приходится выбегать дрочить каждый раз, когда ты якобы случайно трешься своим задом о мой член. Тебе нравится издеваться надо мной, а мне надоело выносить все твои выходки. Пора прекратить играть и понять, что за все нужно платить. Пора вырасти и стать взрослым, каким ты так хочешь казаться, но от кого все больше удаляешься. А все эти мудаки, ебущие твой давно растянутый зад, только и рады воспользоваться твоим податливым телом, хотя ты и сам рад отдаться им. Да им же похуй на тебя, неужели ты не понимаешь?! Или тебя это не заботит?! Какого хера расходуешь себя на это ничтожество?! Блевать тянет от мысли, что мой брат такая дешевая шлюха с постоянной потребностью в сексе. Что ж, хочешь – получай.
Макс входит грубо и резко. Ты сильно выгибаешься, широко распахивая глаза и так закусывая губу, что вниз по подбородку бежит тоненькая красная струйка. Я уже готов кончить только от этого зрелища. Ты даже не представляешь, как мне нравится смотреть на твою боль, когда ты не можешь никуда деться, не можешь ничего поделать, а тебя просто трахают, используют, как однодневную игрушку, хотя ты таковой и являешься. А не можешь абсолютно ничего… только бессмысленно сотрясать воздух истошными криками и ронять постыдные слезы. Твое прекрасное личико скорчилось в гримасе боли, а Максу, как и мне, наплевать на это, он продолжает снова и снова вбивать тебя в жесткую кровать, до синяков сжимая твои бедра.
Через какое-то время у тебя получается совладать с собой, по крайней мере искаженное лицо возвращает свое обычное состояние, только темные разводы под глазами указывают на недавние слезы.
Но что это?.. Неужели ты стонешь, братик? Я недооценивал тебя… Вижу, сколько усилий от тебя требуется ради этих идеальных звуков, но готов поклясться, что Макс верит во весь этот цирк. Ты хороший актер, похвально, даже очень. Стоны один за одним слетают с твоих покусанных губ, грудь неравномерно вздымается, и ты просишь еще. Я не ослышался, ты действительно просишь. И я уже начинаю сомневаться насчет своих догадок, что все это не больше, чем дешевый театр, когда ты начинаешь стонать настолько натурально, что где-то глубоко во мне даже просыпается ревность.
Какая же ты все-таки блядь, Билл. Даже в такой ситуации верх берет твоя истинная натура. Но тебе больно. Я чувствую твою боль, наслаждаясь ею и растворяя в себе, как сахар в горячем крепком кофе.
Ты обожаешь секс даже в таком виде, смешивая свою грязь с чужой похотью. Даже так… Тогда чем же тебя не устраивает отдаться собственному брату?! Твои гребаные убеждения ничто рядом с моим желанием. Я хочу тебя, Билл. Хочу, чтоб ты стонал подо мной, выгибая спину и царапая мою своими накрашенными ногтями. Хочу, чтоб ты кричал мое имя, срывая голос, и просил не останавливаться, закатывая глаза и хватая ртом воздух. Хочу, чтоб ты задыхался от удовольствия, раскидывая руки по простыням и разрывая их к чертовой матери. Хочу тебя, сучонок. И получу, пусть даже после этого ты возненавидишь меня. Мне плевать, потому что ты – ничто. Твоя личность давно разъедена клейкой спермой всех тех, кто тебя трахал, осталось только тело, шикарная оболочка. И я хочу ее.
Ты кончаешь под Максом почти одновременно с ним. Кончаешь. Это не входило в мои планы, но ладно. Пусть будет так. Маленький презент братишке, ты рад? Что-то новое для тебя? Или уже заезженная ситуация? Жалкая шлюха, я ненавижу тебя. Ты низок и отвратителен. Мне стыдно, что ты приходишься мне братом. Лучше бы ты просто сдох, так и не родившись. Но раз уж судьба распорядилась, что твоя рабочая задница все же ублажает эту гребаную планету, то я не собираюсь стоять в стороне, наблюдая за этим чудным процессом. Я лучше присоединюсь.
Напоследок коснувшись головки твоего все еще эрегированного члена, Макс встает и натягивает свои штаны. Что с твоим взглядом, детка? Да, он уходит, а ты так и остаешься связанный и голый на кровати. Но не расстраивайся, братик скрасит твое одиночество.
Я с легкой улыбкой поворачиваюсь к Максу, который уже подходит ко мне:
- Отлично, - я киваю головой. – А теперь можешь идти. Я уже заплатил.
- Знаешь, я и сам готов заплатить за то, чтобы снова отыметь эту сучку, - он усмехается, похабно глядя на Билла через стекло.
- Я подумаю на этим, - холодно и сдержанно отвечаю я. – А теперь иди, - добавляю с нажимом, когда по прошествии нескольких секунд он все еще пялится на брата.
Парень, ухмыляясь, хлопает меня по плечу, бросает последний взгляд на Билла и выходит.
Я жду, пока не хлопнет главная дверь, и только тогда снова разворачиваюсь к зеркалу.
Ты больше не похож на того, кем пытался казаться пару минут назад. Испуганный взгляд, нервно стараешься сжаться в комочек. Наверное, сейчас с ужасом представляешь, что с тобой будет дальше, что еще от тебя хотят и скольких еще тебе предстоит удовлетворить. Только одного, честное слово. А ведь никогда не вру, ты помнишь?
Перебарывая волну радости от предвкушения, подкатывающую откуда-то из района груди, я поправляю кепку и иду, поигрывая ключами от запертой двери, за которой коротает время мой любимый младший братишка.
Открываю замок и немного жду, прежде чем отворить дверь. Знаю, что поступаю правильно. Хотя какое, к черту, «правильно»?! Я собираюсь трахнуть своего близнеца. Нет, это охуенно неправильно… И именно поэтому так сладко.
Я уверенно дергаю за ручку и вхожу. Ты резко поворачиваешь голову в мою сторону, и на твоем лице отображается удивление с какой-то детской радостью.
- Том! – ты быстро приподнимаешься и со счастливой улыбкой смотришь на меня. – Том!..
Я вижу в твоих глазах слезы. Так рад меня видеть? Что ж, я польщен…
Молча подхожу к тебе, а ты, слегка покраснев, пытаешься прикрыться ногами и опускаешь голову. Затем снова поднимаешь и выжидательно смотришь.
Но я ничего не говорю, лишь стою напротив тебя, запихнув руки в карманы джинс. Мой взгляд холодно и спокойно изучает твое почти полностью обнаженное тело. Сколько ты можешь стоить, братик? И стоит ли вся сегодняшняя комедия вложенных мною денег?
- Тоом!! – капризно и жалостливо тянешь ты. – Развяжи же меня уже!.. И вообще, откуда ты тут?! И кто тот парень?! И что я ему сделал?! И почему…
- Заткнись! – я обрываю тебя.
Ты испуганно смотришь мне в глаза и открываешь рот, чтобы сказать что-то еще, но я опережаю тебя:
- Заткнись, - произношу тихо, но твердо. – Я здесь потому, что здесь ты. Парень этот, кажется, представился. Макс. Что ты ему сделал? Твоя память настолько коротка, Билли?.. Сначала ты сделал ему отличный минет, а потом он тебя трахал, ведь так? А развязывать тебя я не собираюсь, ты и так очень даже ничего, - я усмехаюсь. – И закрой свой прелестный ротик, - добавляю, когда вижу, что ты опять хочешь что-то вставить.
- Том, что ты говоришь?.. Я тебя не понимаю… - как-то испуганно и настороженно. – Развяжи меня, и мы подойдем отсюда подальше, да?..
Тут меня пробирает дикий смех. Я смотрю в твои затравленные глаза, которые постепенно наполняются ужасом, и хохочу, не сдерживая себя. В этом полупустом помещении, где каждый звук гулко бьется в стены, мой смех звучит особенно зловеще. Но прости, ты ляпнул такую глупость…
- Ты действительно подумал, что я пришел, чтобы спасти тебя?! – немного поуспокоившись, спрашиваю я. – Что я пришел выручить младшего братишку из чудовищной беды?! Какой же ты наивный, Билл.
Твое лицо искажается в испуге и потрясении. Да, ты, наконец, понял, кто стоит за всем этим и кому достанется главное лакомство. Пытаясь превозмочь дрожь, ты вжимаешься в стену и притягиваешь к себе колени. Куда же делась та маленькая шлюшка, которая так любит доказывать свою репутацию?
- Томми… - дрожащим голосом, почти шепотом начинаешь ты. – Приди в себя… пожалуйста…
Думаешь, прикинувшись жалостливым ребенком, ты отобьешь у меня желание?! Ошибаешься…
- Я-то в себе, Билл, а вот тебе не помешало бы в очередной раз сменить образ. Но плевать. Давай по существу. Я пришел к тебе не с пустыми руками, - я улыбаюсь. – А с небольшим, но очень приятным подарочком. Думаю, ты будешь в восторге! – с деланным торжеством выуживаю из кармана баночку со смазкой и, подняв на уровне головы, важно демонстрирую ее. – Ну же, братик, хотя бы улыбнись что ли…
- Иди на хуй! – проговариваешь сквозь зубы, вкладывая в эту фразу, кажется, всю ненависть, на которую только способен.
- Боже, как грубо, - я насмешливо делаю большие глаза и прикрываю рот рукой. – Не так больше! – грожу пальцем.
Ты скалишься, но ничего не отвечаешь. Со злобой смотришь на меня, немного скривив губы. Игнорируя твое выражение, я снимаю кепку и футболку и, аккуратно сложив вторую, кладу поверх твоих джинс. Не на грязный же пол, в самом деле. Ты внимательно следишь за тем, как я принимаюсь за ширинку, нарочито медленно расстегивая молнию, чтобы ты получше свыкся с мыслью о своем предназначении. И вот мои штаны отправляются вслед за футболкой.
- Ненавижу тебя, - тихо говоришь ты, глядя куда-то на свои ноги.
Пропуская мимо ушей твои слова, я подхожу к кровати и, хватая тебя под колени, резко дергаю на себя, чтобы из сидячего положения ты принял лежачее.
- Сука, - шипишь ты, соскальзывая вниз, но не сопротивляешься.
И правильно. Сам все понимаешь.
Я ложусь между твоих ног, одной рукой сжимая твое бедро, а другой гладя по щеке:
- Надеюсь, ты не будешь против? – взглядом указываю на твою порванную футболку.
Ты отворачиваешь голову набок, не желая смотреть на меня. Эй, детка, так не пойдет…
Хватаю тебя за подбородок, заставляя взглянуть на меня:
- Против не будешь? – четко проговариваю, стараясь скрыть усмешку.
Ненавидящим взглядом ты впиваешься мне в глаза. Хочешь, чтобы я ощутил ее? Спасибо, я и так все знаю, к тому же, мне хватает и своей. Еще несколько секунд ты продолжаешь заниматься бессмысленной телепатией, а потом хриплым голосом, полным презрения, все же коротко произносишь:
- Нет.
- Отлично! – я улыбаюсь во все тридцать два. – А теперь помоги мне.
Я задираю на тебе майку, горячими ладонями, касаясь твоей загорелой кожи, аккуратно продеваю ее через голову и спускаю вниз по связанным рукам.
- Вот и все, - откидываю твою любимую шмотку на пол.
Отстраняюсь назад и начинаю жадно разглядывать твое тело. Облизываю свои губы и смотрю на твои, через пару секунд впиваясь в них поцелуем. Ты что-то мычишь и дергаешься, так что мне приходится ухватить тебя под горло, чтобы не вырывался. Тогда ты сжимаешь зубы, чтобы языком я не смог проникнуть внутрь, и я, нащупывая твою свежую ранку на нижней губе, кусаю, вонзаясь в нее зубами. Ты вскрикиваешь, и я без проблем пропускаю свой язык и нахожу твой. Ты не отвечаешь на поцелуй, продолжая что-то сдавленно мычать, но это не очень расстраивает меня, ведь теперь ты мой. Только мой. Вкус твоей крови сводит меня с ума, впрочем, как и твой запах, который я почувствовал, как только вошел в эту комнату.
Все еще держа тебя за шею, другой рукой я глажу твое тело под собой и, спускаясь все ниже, касаюсь головки члена. Ты вздрагиваешь и подаешься вперед, но тут же приходишь в себя и вжимаешься в матрас, но твоя плоть уже среагировала, дав мне что-то вроде условного сигнала. Ухмыляясь сквозь поцелуй, я обхватываю головку пальцами и начинаю двигать ими вверх-вниз. Ты издаешь какой-то жалобный звук – то ли писк, то ли стон – и, закидывая голову назад, прерывисто дышишь мне в рот. Я отпускаю твое горло и покрываю шею серией собственнических поцелуев, оставляя на ней несколько ярких засосов. Ты тихонько постанываешь в такт движений моей руки, но я вижу, как ты борешься с собой и своими ощущениями. Зря, ведь это всегда было сильнее тебя.
Губами я спускаюсь все ниже, и вот уже на твоей груди не осталось ни одного не познанного мной места. Взглянув на тебя, на твои прикрытые от удовольствия и усердия справиться с собой глаза и приоткрытый ротик, из которого доносятся неровные выдохи, я, снова усмехаясь, прикусываю твой сосок. Ты резко выгибаешься и стонешь в голос, а твои мышцы напрягаются еще больше. Все поняв, я отпускаю твой член, на что ты испускаешь вздох негодования, хотя, может быть, и облегчения, и закрываешь глаза, немного подрагивая всем телом. Я снимаю с себя последнюю деталь одежды и открываю баночку со смазкой, ты по-прежнему держишь глаза закрытыми, видимо, желая справиться со своим возбуждением. Я смазываю твой проход и сразу же ввожу два пальца. Ты распахиваешь глаза, снова выгибаешься и зажимаешься. Я двигаю внутри пальцами, разводя их в стороны, и второй рукой начинаю мягко массировать твои яички. Слышу, как ты едва уловимо чертыхаешься, но в следующую секунду твое шипение переходит в стон, когда я добавляю третий палец. Хоть ты уже и так прилично растянут, я продолжаю эту мини-пытку для нас обоих. Хочу, чтобы ты просил.
Нащупываю простату и теперь уже двигаю так, чтобы вновь и вновь задевать ее. Стон за стоном вырывается у тебя из груди, и ты уже сам бедрами толкаешься мне навстречу, но я придерживаю тебя свободной рукой, от чего на лице у тебя отражается недовольство. В этот раз ситуацией управляю я.
Знаю, что долго ты так не протянешь: твоя капризность даст о себе знать. И вот, наверное, где-то через минуту моих старательных усилий, до меня доносится твой сбивчивый голос:
- Да вставь же… мне… уже… - ты снова пытаешься насадиться на мои пальцы, но твои попытки опять не увенчиваются успехом.
- Прости, что? – делано заботливо спрашиваю я, наклоняясь ближе.
- Иди к черту!.. – выдавливаешь из последних сил.
- Ну ладно… - рассеянно бормочу я и, дразня тебя, в очередной раз нажимаю на простату.
- Тооом!.. – тянешь ты, содрогаясь всем телом.
- Что?
Облизываешь губы и, чуть не плача из-за собственного поражения, произносишь:
- Трахни меня… - и выжидательно смотришь на меня из-под полузакрытых век.
- Ну раз ты так просишь… - не вынимая из тебя пальцев медленно смазываю свой член.
Когда все уже готово, поднимаю на тебя глаза и смотрю, не прекращая своих движений.
- Ну что?.. – измученно спрашиваешь ты. – Что опять?..
- Попроси меня… - наивно произношу, надувая губы, прямо как ты.
Ты зло смотришь на меня, скаля зубы, на что я с прежним выражением гляжу тебе в глаза.
- Ладно, - тихо бросаешь ты и набираешь побольше воздуха. – ТРАХНИ! ТРАХНИ! ТРАХНИ! ТРАХНИ МЕНЯ!!! – кричишь ты во все горло, не отводя от меня взгляда. – Доволен?!.. – ты снова срываешься стон, потому что я ускоряю движения.
- Вполне, - серьезно отвечаю я и, вынимая из тебя пальцы, резко вхожу, нависая над тобой.
Ты опять кричишь и, выгибаясь, полностью прижимаешься ко мне. Я обхватываю тебя руками и впиваюсь губами в шею, остервенело вбивая в кровать твое податливое тело. Ты тщетно пытаешься восстановить дыхание, закидывая голову еще дальше назад, будто специально подставляя ее для моих поцелуев. Теряя над собой контроль, я зубами покусываю твою нежную и такую сладкую кожу, кожу собственного близнеца. Ты стонешь каждый раз, как я вхожу в тебя, и я знаю, вернее, чувствую, что это искренне, а не просто дешевый розыгрыш, ведь кроме нас здесь никого нет, а ломать комедию передо мной ты просто не будешь, понимая, что это абсолютно бессмысленно. И я вижу, что тебе нравится, сучонок. Нравится чувствовать себя шлюшкой, которую хотят все без исключения. И нравится чувствовать чужой член внутри себя, раз за разом проникающий все глубже и глубже в твою плоть. Ты такой грязный, Билл, но я не могу от тебя оторваться. Вопреки своим сраным принципам ты подаешься мне навстречу и обхватываешь меня ногами за талию, позволяя входить еще дальше. Спасибо, братик…
Я возвращаюсь к твоим губам, и ты первый целуешь меня, жадно и отчаянно, будто это последний поцелуй в твоей жизни. Я не отстаю и ловко отвечаю на него, сходя с ума от твоей близости. Грубо скольжу руками по твоим покрытым испариной бедрам, сжимая то, что всегда принадлежало только мне. Двигаюсь в тебе то жесткими и резкими толчками, то наоборот сбавляю темп и задаю более мягкий и нежный, чтобы оттянуть момент разрядки и как можно больше продлить этот вечер.
Твои глаза крепко зажмурены: ты не хочешь видеть меня, ведь тебе противна мысль о том, что в тебя пихает собственный близнец. А мне не нравится, когда на моем месте ты представляешь какого-то ублюдка, так что изволь, братик…
- Смотри на меня, - хриплю тебе в ухо и отвожу голову назад, чтобы видеть твою реакцию.
Твои глаза по-прежнему закрыты, а стоны продолжаются, будто ты и не слышал моих слов.
- Смотри, сука! – резко вставляю тебе по самое основание.
Ты вскрикиваешь и открываешь глаза, сразу же натыкаясь на мои. Вот он взгляд настоящей шлюхи, которая отлично знает свое дело, полностью отдается ему и умеет получать удовольствие. И мне нравится.
Ты стонешь, обжигая горячим дыханием мои губы, пытаясь поймать хоть немного воздуха, а я возбуждаюсь еще больше от количества необузданного желания в твоих глазах и пробираюсь рукой между нашими телами. Ты чуть улыбаешься в предвкушении и, когда я заключаю твою плоть в кольцо своих пальцев и начинаю дрочить его в такт движениям своего члена, срываешься на крик, который тут же тонет в моем глубоком поцелуе. Решив «добить» тебя, я касаюсь большим пальцем твоего соска и легонько тру его. Ты выгибаешься и сдавленно стонешь мне в рот, я чувствую, как напрягаются твои мышцы, и увеличиваю темп, лаская языком твою шею. Ты кончаешь через пару секунд, выплескивая на мою руку и живот свою теплую сперму и еще крепче сжимая меня внутри. Ты еще немного подрагиваешь, отходя от оргазма, когда я вхожу в твое обмякшее тело в последний раз, и меня накрывает оглушительной волной наслаждения. В судороге я цепляюсь в твои бедра, чувствуя, как моя сперма заливает твой проход, и роняю голову тебе на плечо, полностью отдаваясь ощущениям.
Отдышавшись, я поднимаю на тебя глаза: ты смотришь в потолок, делая вид, что не замечаешь меня. Я ухмыляюсь и вынимаю из тебя свой член, затем скатываюсь в сторону и ложусь рядышком, принимаясь тоже изучать потолок, который явно нуждается в ремонте.
- Ненавижу тебя, - негромко произносишь ты, все еще глядя туда же.
- Знаю. И я тебя тоже.

***
Эпилог.

- Ты?! Что тебе нужно? Неужели соскучился?
- А ты не рад меня видеть?
- Что ты хочешь?
- Хочу попросить об одном одолжении…
- Одолжении?? Ха! Детка, я не делаю одолжений. Но ты можешь мне заплатить… скажем, собой. Что нужно сделать?
- Я знал, что мы договоримся. В общем-то, ничего особенного… Просто теперь уже мне нужна твоя помощь…