Aвтор: Maria
Бета: Ola@la
Пэйринг: Том/Билл
Рейтинг: PG-13
Жанр: Romance, Angst
|
Часть 1 Зима… Так холодно и одиноко вокруг. Люди спешат поскорее попасть домой, поднимая воротники и щурясь от колючего снега, впивающегося в лицо... Я никогда не любил это время года. Но эта зима была не такой, как все остальные. Она стала особенной… Хотя не только она, но и многие-многие последующие зимы... Зимы, в которые я грелся, прижимаясь к тебе… Зимы, в которые мне дарили тепло твои такие нежные руки. Но только в эту зиму я окончательно осознал, что для меня значишь ты, Том… Мой любимый братик… Нам было всего лишь пятнадцать, но мы смогли понять, как относимся друг к другу. Что братской любви для нас очень мало… Что в этом мире нам будет очень сложно, если мы не откажемся от чувства. Но чувство было сильнее мира... Я теперь никогда не забуду конец этого лета, с которого все и началось… Мне тогда было безумно плохо… Тоска съедала изнутри, заставляя искать уединения. И я отправился в то место, о котором не знал никто: ни родители, ни Том, ни самые близкие друзья. Место, в котором я полностью мог отдаться тому, что терзало меня. Заброшенный парк. Его давно оставили, на железные ворота навесили большой замок и цепи, но в заборе были лазейки, известные мне. Этот парк всегда полностью соответствовал моему настроению. По-летнему яркий и свежий, но чаще весь такой заросший, темный, о нем ходило много жутких слухов, которыми меня не редко пугал брат. И я боялся этого места. Но этот страх был ничем по сравнению с тем, как я боялся своего влечения к близнецу. Я понимал, что со мной происходит. Почему я постоянно хочу находиться рядом с ним… Почему хочу смотреть на него, теребить пушистые дрэды, почему ревную его к каждому встречному. И понимание было в тысячу раз хуже незнания, и ужас давил на грудь, мешая дышать. Я понимал, но не мог противиться чувству, продолжая любить... Поэтому в тот день я и укрылся в парке. Не хотел, чтобы дорогие мне люди видели мои слезы. Я шел по остаткам дорожки, сверху падали пожелтевшие листья, лето кончалось… А по моим щекам бежали слезы. Я думал о Тебе… Такой веселый и открытый, готов в любую секунду придти на помощь и поддержать, такой взрослый и любящий. Но любящий по-другому… Я всегда старался забыть об этом, но и этого не мог… Ведь ты любил своего младшего брата, не зная, что тот… влюбился в тебя! Как девчонка! Я огляделся по сторонам – скоро там моя поляна?.. Не исследовав и малой части парка, я решил, что эта поляна самая красивая и необычная. Но, в общем-то, так оно и было: на ней стояла скамейка, казалось, что ее забыли здесь, так странно она смотрелась в лесном пейзаже. Сухая после дождя, теплая во время мороза, листья и снег всегда падали рядом, но только не на нее. Теперь уже и исцарапанная мной: во всех местах красовались имя Тома, бесчисленные сердечки и вопросы «Почему?..» Вот и поворот к ней, я ускорил шаг и тут же остановился как вкопанный. Меня охватил леденящий сердце ужас, в миг сбилось дыхание, едва я понял, что мне теперь грозит. На скамейке сидел Том. Он забрался на нее с ногами, обхватив руками колени, и смотрел вверх на ленивый листопад. В точности, как это делал я, навещая свое потайное место. Но мой брат сидел на признаниях в любви! Признаниях в любви ему! Справа от Тома как раз был рисунок, я обновлял его каждый раз, как появлялся здесь, тщательно царапая сухое дерево ножом, похищенным с кухни: разбитое сердце и на разных половинках «Билл» и «Том». И тогда я понял, что, пока брат меня не заметил, надо бежать назад. Убежать. Исчезнуть. Забыть. Навсегда. Скрыться. От него. От позора. От боли... Как в бреду. Том опустил голову, положил руку на ту самую надпись, замер на какой-то миг и медленно, будто уже зная, что не один здесь, поднял на меня глаза. Я дернулся, услышав его – такой мягкий, в тот момент слегка удивленный голос: «Билл?.. Привет…» И я рванул назад. Я бежал, задыхаясь и спотыкаясь. Листья летели в лицо, под ноги попадались корни, но я продолжал бежать… Совсем близко, за спиной, было выкрикнуто мое имя. В следующую секунду на запястье сомкнулась рука Тома. – Билл!.. Билл! Ты с ума сошел так бегать?! – выдохнул он мне в ухо, разворачивая лицом к себе. – Что это было только что?! Что случилось?! Но я ничего не мог ответить. Даже в глаза ему посмотреть. Не мог. Да и как? Он знает все. Он знает тайну, которую я хотел забрать с собой в могилу. Он знает, что его брат – ненормальный. Зачем я только родился? Боже, почему достался именно ему? Почему Тому?.. Том... Прости... – Прости… - и мысли стали словом, чуть слышным шелестом сорвавшимся с моих губ, слившимся с шумом деревьев. Я закрыл глаза, чтобы не видеть ничего и хоть как-то сдержать слезы, рвавшиеся наружу. – Господи, за что, Билли?! За то, что ты… - он осекся, подняв мою голову за подбородок, заглянул мне в лицо, - ...любишь меня?.. Он прижал меня к себе, уткнувшись лицом в мою шею. – Глупый… Ты уже год меня любишь, приходишь сода, карябаешь эту несчастную скамейку и убиваешь свою душу. Зачем, Билли? Неужели думал, что сможешь все скрыть от своего близнеца? – шептал Том, гладя меня по спине и волосам. – Зачем, если я тоже люблю тебя?.. Я чуть отстранился, Том нежно улыбался, не отпуская меня, и не отрывал своего теплого взгляда от моих глаз. – Том… Нет, не может... - я медленно мотал головой. Но он кивнул и рукой вытер слезы с моих щек. – Может, Билли... Может. Я люблю тебя. Больше, чем нужно. Это неправильно, знаю, но мне плевать, слышишь?? Теперь уже кивнул я, с трудом веря его словам. А потом он поцеловал меня… По-настоящему, в губы. И тогда я поверил и растворился в его любви. Растворился навсегда… Так для нас пролетел конец лета и вся осень. Мы любили друг друга, все дни проводили вместе, выступая в нашей группе Tokio Hotel, успешно скрывали свои отношения. И вот наступила эта зима. И я радовался ей. И я радовался мокрому снегу. И я был счастлив! И ты… Ты радовался вместе со мной. Январь. Середина зимы. Недавно отпраздновали Рождество и Новый год с кучей подарков и незабываемых поздравлений. А теперь просто наслаждались жизнью, высчитывая дни до начала новой череды концертов. Целыми днями мы сидели дома или гуляли по улицам, не забывая и то место, где когда-то признали то невозможное. Вот и сегодня мы отправились туда… Мы шли по дороге, сокращая расстояние между собой и местом, где нам никто не мог помешать. Сокращая расстояние между собой и местом, которому мы доверили нашу тайну… Боже, каким я был наивным! Если бы не любовь к тебе, слепящая счастьем, я бы замечал происходящее вокруг. Я бы обязательно остановился. Мы бы вернулись домой. Но я не видел ничего, кроме тебя и красоты белоснежной зимы. Я кружился под летящим снегом, ловя губами холодные снежинки, которые мгновенно таяли, иногда еще не успев коснуться моих губ. Ты наблюдал за мной, радостно улыбаясь. Наконец, не выдержал и схватил меня за руку, притягивая к себе. Я, вскрикнув, рассмеялся и одарил тебя поцелуем. Но тебе было мало такого легкого прикосновения, тебе хотелось большего. И ты нагло впился в меня, заставив вцепиться в твои плечи, почувствовать, как по всему телу разливается сладкое, сводящее с ума тепло. – Том… - выдохнул я, нехотя отодвинувшись, - нас могут увидеть... - ты облизал губы, потеребил языком свой пирсинг и вздохнул. – Но мы так редко остаемся наедине… Я пытаюсь использовать каждую свободную секунду! – В парке мы будем наедине, так что сможешь этим воспользоваться и осуществить некоторые фантазии, связанные со мной! Я звонко рассмеялся и чмокнул тебя в покрасневшую щеку. Очень смешно смутившись, ты опустил глаза, дотронулся пальцами до лица в том месте, где остался поцелуй, и мы пошли дальше, взявшись за руки и переговаривая о какой-то ерунде… Часть 2 Вот и знакомые ворота. Мы пролезли в дыру в заборе и, утопая в снегу, направились к дорожке, чуть заметно выделявшейся среди глубоких сугробов. Пара мгновений, и мы с тобой уже у скамейки. Я сел на нее, потянул тебя к себе, но не успел сделать больше ничего: откуда-то из-за твоей спины раздался резкий, очень знакомый и такой ненавистный голос: – Ну что, Каулитцы, обжиматься больше негде, да? Дома родители мешают?? - произнес он с ядовитой усмешкой. Я моментально вскочил. Том обернулся, холодная дрожь пробежала по телу: Руперт. Наш одноклассник. Лидер класса. Последняя сволочь. А с ним еще кто-то. Человек восемь. Все в надвинутых на глаза капюшонах, только он смотрит на нас не скрываясь. – Что, педики, обломались? Думали, никто о вас не узнает?? Том шагнул вперед, полностью заслонив меня собой. Я не узнал его голоса, - такой грубый и яростный: – Чего тебе надо? Что ты здесь забыл?! – Я? Пришел развлечься, - Руперт косо взглянул на свою компанию и, добавив желчи в слова, произнес: - С твоей сестренкой. Его дружки как один заржали, Том дернулся, но я вцепился в него, удерживая на месте. – Все. Мне надоело. Тащите сюда мелкого, - скомандовал Руперт. И они все кинулись к нам. Том оглянулся, закричал: «Билл! Беги отсюда!» Но я не реагировал. Тогда он с неожиданной силой оттолкнул меня, я упал в снег, больно ударившись рукой. Когда через секунду я вскочил на ноги, брат снова яростно закричал: «БЕГИ!!» Но я вновь не послушал, попытавшись вернуться к нему. Путь преградили трое высоких парней в капюшонах. – БЕГИ, ПРИДУРОК!!! ВАЛИ ОТСЮДА!! – этот крик Тома, полный горького отчаяния, хлестнувший меня как плеть, послал сигнал ногам, и теперь я мог только подчиниться. Я сорвался с места, тут же почувствовал, что задыхаюсь: кто-то схватил за шарф и потянул назад, затягивая узел. Быстрое движение руками, и ненужная ткань осталась позади, а я помчался дальше, к воротам, до которых еще так далеко… Меня долго преследовали, но все-таки отстали, а я так и несся к выходу из парка с одной только мыслью – вызвать полицию. Из-за глубокого снега, я не заметил, как сбился с дороги. Ветка больно хлестнула по лицу. Еще одна. Что-то зацепилось за куртку, и я вдруг почувствовал, что лечу вниз… Сильный удар грудью. Треск джинсов. Хруст сухих веток. Еще один удар головой. Вкус крови во рту. Я лежал на дне глубокого оврага. Тело болело, голова гудела, снег забился под куртку. Но я не обращал на это внимания. «Том… Том… Том… Том… Том…» - отдавалось в мыслях. Полиция не поможет, полиция не успеет, я его последний шанс, только я могу помочь, пускай рискуя... И я должен быть там, рядом с ним. Помочь. Защитить. Не смотря ни на что. Том… Сознание рвалось прочь из тела, и я, сделав над собой усилие, с трудом поднялся. Все поплыло перед глазами: от боли, от снега от слез… Том… Найти. Защитить. Я выплюнул кровь, вытер губы рукавом, огляделся: мои следы. Надо лезть вверх. И я поднимался вверх. Очень медленно, увязая в снегу, поскальзываясь и падая назад, из последних сил удерживая сознание, закусив губу, чтобы не чувствовать боли. Том. Найти. Спасти. Пока еще не поздно. Я замер: что это – крик? Или показалось? Ноги подкосились, и я снова чуть не упал – опять крик! Том… Томми… Я больше ничего не видел: слезы застилали глаза. Но я двигался вперед… И вот я вновь там, откуда скатился по склону оврага. Дорожка моих следов – я бросился по ней. «Том! Том! Том!» - выстукивало сердце. «Том! Том! Том!» - билось тупой болью в голове. – Том! Том! ТОМ!! - теперь уже кричал я… Я увидел дерево, которое всегда отмечало край дороги. А вот и сама дорога! Скорее! По ней! И я выбежал на поляну. Поляну со скамейкой. Поляну, где оставил Тома… Он лежал на снегу. Не двигаясь. Дреды растрепались и спутались, нижняя губа кровоточила, оставшись без пирсинга, по лицу была размазана кровь, на виске запеклась алая ссадина. Я просто упал перед братом, приподнял его голову, роняя на его лицо соленые слезы. – Томми… Томми… Пожалуйста… Посмотри на меня… Том... Он медленно приоткрыл глаза и слабо улыбнулся: «Билл… малыш… не плачь… все будет хорошо…» - еле слышный шепот. И Том потерял сознание. Слезы текли уже не останавливаясь. Кое-как я поднял его на руки и, пошатываясь, понес из этого места, некогда дарившего нам минуты любви, а теперь… Теперь на поляне нашего счастья остался смятый и перемешанный с кровью снег, нож, забытый кем-то из тех ублюдков, в голых ветках еще запутались недавние крики и возгласы. Не помню, как мы вышли. Не помню, как добрались до дома. Не помню лиц родителей, когда они увидели меня с тобой на руках. Я просто отнес тебя в гостиную, аккуратно опустил на диван, а потом провалился в густую темноту… Часть 3 Я очнулся у себя в кровати в нашей с Томом комнате. Бросив взгляд в окно, понял, что провалялся так достаточно долго – часа три, не меньше – на улице уже стемнело. Долго. Я был без сознания долго. Так долго… А Том?.. Мысль о брате ударила как током, я вскочил и, не обращая внимания на тупую боль во всем теле, опрометью выбежал в коридор. – Том!! ТО-О-ОМ!!! – кричал я, сбегая по лестнице вниз. Я влетел в гостиную. Мой взгляд судорожно метался по комнате в поисках брата, но на диване сидели только мать и отчим. – Где Том?.. – мой голос дрожал так, что я его просто не узнал. – Он в больнице, Билли… - помолчав, тихо ответила мама. – В… в больнице?! – Да. Врачи сказали, что у него сломаны три ребра, - вступил в разговор отчим. – У Тома… А... Но… Он… Он же… С ним все будет в порядке? Том… – я запнулся, сказать то, что меня волновало больше всего, было страшно... Но иначе... - Том не умрет?.. В гостиной повисла гнетущая тишина, пронзившая все внутри меня нестерпимой болью. Том… Нет. Только не он. Невозможно, чтобы с ним что-то случилось. Невозможно, чтобы он… Нет! Никогда! Пусть лучше я… – Что с Томом?! – Билл, послушай, врачи установили, что он находится в тяжелом состоянии после того, что с ним... с вами произошло. Я похолодел, земля стала медленно уходить из-под ног, пришлось схватиться за подлокотник стоявшего рядом кресла. – У него возможно внутреннее кровотечение. Эти слова полоснули меня тысячами острых лезвий так, что я перестал себя контролировать и сорвался на крик: – ЧТО-О-О???!!! – Тихо! Без нервов, Билл! Не девчонка! – прикрикнул Гордон. – И перестань реветь! – Да ты… Вы все… Вы ничего не понимаете! Том мой брат! Том дорог мне больше, чем вся моя ничтожная жизнь! Я люблю его! И Я должен быть на его месте, Я! Им Я нужен был! Я! Тяжело дыша, я упал на пол и закрыл лицо руками. Том… Господи, за что? Пусть лучше я. Если Том умрет, я покончу с жизнью! Я твердо знал это. И Том знал. Он всегда говорил, что не стоит моей смерти, но потом понял, что это бесполезно. И поклялся, что никогда не оставит меня, что мы покинем этот мир вдвоем и только вместе... – Билл, поднимись с пола! И расскажи, что с вами случилось, - услышал я твердый голос отчима. И я рассказал. Рассказал все, умолчав только о наших отношениях. После я поднял голову: отчим смотрел в сторону, мать, вся бледная, не сводила с меня глаз. – Отвезите меня к нему, пожалуйста… Я должен быть рядом! Иначе нам с ним будет еще хуже… Пожалуйста… - умоляюще выдавил я из себя. Мама перевела взгляд на Гордона, но тот все так же молчал, не поворачиваясь в мою сторону. Резкий звонок телефона заставил меня дернуться и метнуться к трубке. – Алло? – донесся из нее женский голос, немного заглушенный множеством голосов на заднем плане. – Д-да?.. – Это из больницы. Не слушая дальше, я перебил: – Вы насчет Тома Каулитца?? – Э… Да, а кто… – Я его брат! Что с ним?! – Том пришел в себя, состояние удовлетворительное, но он хочет видеть… э… Билла. Это вы – Билл? – Да! Да!! Я могу... могу приехать сейчас?? – Вы, да, можете… Женщина явно хотела сказать что-то еще, но я уже бросил трубку и помчался в прихожую, по пути объясняя родителям ситуацию. Дорога показалась мне бесконечностью, поэтому, едва Гордон остановил машину, я чуть не вышиб дверь и кинулся к высокому зданию больницы. Не успел я оказаться внутри, как меня схватил за рукав охранник и окончательно добил вопросом: «Девушка, вы что себе позволяете?!» Я вывернулся из его лап, яростно смерил взглядом: – Я – ПАРЕНЬ!! Охранник пришел в замешательство, и этого мне хватило, чтобы скрыться за спинами родителей, вошедших за мной в холл больницы. Все остальное происходило как в вязком тумане: все вокруг двигались слишком медленно, несли какой-то бред, глухо доносившийся до меня, показывали разные бумаги, разгоняли фанаток, неизвестно как узнавших, что мы здесь… И, наконец, я положил руку на холодный металл дверной ручки. Твой радостный вскрик вывел меня из оцепенения, заставил забыть обо всем. Я бросился к тебе, остановился, понимая, что не могу обнять из-за твоих несчастных ребер, но ты протянул руки, поманив к себе, и через секунду я замер в твоих объятиях. – Билли… Малыш… Мой котенок… Ты пришел… Я плакал, спрятав лицо на твоей груди, наслаждаясь твоим голосом, таким привычным и любимым, твоим теплом и нежными прикосновениями… Мы просидели так минут пять, когда я почувствовал, как ты из последних сил напрягаешься, и быстро отодвинулся: – Том? Том, тебе больно? Ты грустно улыбнулся: – Больно. – Тогда что же ты?!.. – А тебе разве не больно? – Ты ухмыльнулся в своей обычной манере, но тут же поморщился: губа еще болела. Я опустил глаза: – Больно, но мне все равно! Я всего лишь свалился на несколько метров вниз, а ты остался с этими… - я с вызовом посмотрел на тебя. – Зачем ты оттолкнул меня? Я мог остаться! Мог! Мог помочь! – Глупый… - ты подобрался ближе, аккуратно поцеловал меня в губы. – Если бы ты остался, они избили бы и тебя. А потом сделали бы то, что собирались. А так досталось только мне, да и то они потом испугались, что ты полицию приведешь, и свалили. Ты и так помог мне! Ведь если бы ты не удрал, они бы не ушли, а если бы ты не вернулся... – ТОМ!! Я бы вернулся без «если»! Я бы никогда не смог бы тебя оставить! Только если бы ты сам этого захотел... Ты кивнул и подозвал меня к себе: – А я бы никогда не смог приказать тебе уйти... *** Через неделю тебя перевели на домашний режим. А меня всю эту неделю безуспешно пытались отогнать от тебя. Все до единого концерты, репетиции, интервью и все остальное на месяц вперед пришлось отменить. И это время мы провели в комнате наедине друг с другом. Вскоре родители разрешили приехать Георгу с Густом, и тогда мы стал засиживаться у нас уже вчетвером. Мы дали показания в полицию, и тех ублюдков нашли. Ты снова проколол губу, а родители забрали документы из нашей школы. И, когда, вроде бы, все наладилось, вновь бесконечной вереницей потянулись выступления, гастроли, интервью и короткие фотосессии, мы решились открыть двум «Г» нашу тайну, и они приняли нас такими, какими мы стали, ни чуть не разочаровавшись ни в тебе, ни во мне. От остальных мы скрыли все, даже от родителей, мы решили, что до поры до времени им лучше не знать об этом, решили, что расскажем им все... когда они действительно будут готовы. С тех пор днем мы бросали друг на друга лишь желанные взгляды, ставшие загадкой для фэнов, а ночью… Ночью отдаваясь своей бесконечной любви… |
Оставить комментарий Перейти к списку фанфиков