|
Я помню раз навеселе
Влетел в твое окно...
(с) Агата Кристи
Июньская ночь выдалась безумно душной. Том ворочался, давно уже спихнув на пол легкое одеяло, но жара никак не давала уснуть. Да еще и эти чертовы цикады разорались. Не выдержав, он подошел к распахнутому окну, и, перегнувшись через подоконник, крикнул в густую почти осязаемую темноту:
- А ну цыц!!! Проклятые стрекоталки...
Парочка ночных кузнечиков шарахнулась прямо из-под рук, наверное, спланировали сюда с растущего рядом старого дуба, протянувшего свои ветви прямо к окну второго этажа. Остальные твари и не подумали заткнуться. Том печально присел на подоконник. Ну что за гребанная жара?! В довершение природного хамства обнаглевшая цикада прыгнула с дерева прямо рядом с ним. Том только хотел смахнуть ее, как насекомое засветилось.
- Ух ты - светлячок! – восторженно прошептал он и осторожно поднес руку, собираясь поймать мерцающий огонек. Но тот отлетел вглубь комнаты и, устроившись на краю томовой кровати... тоненько хихикнул. Том от неожиданности чуть не навернулся вниз. Потом все же аккуратно сполз и подошел поближе к светящемуся пятну. В ореоле серебристого сияния перед ним сидел маленький мальчик. Спокойно и невозмутимо, водрузив крошечную ногу на ногу, он внимательно рассматривал свои ногти. Отвисшая челюсть Тома, наконец, задвигалась, и он смог выдавить:
- Ты кто?!
- Билл, - ответило существо, не отрываясь от своего занятия.
- Билл? И все?!
- Слушай, ну вот тебя зовут Том, а меня - Билл. Что тут непонятного?
- Ты... эльф? – 15-летний Том судорожно пытался вспомнить любые детские сказки, чтобы хоть как-то идентифицировать сидящее перед ним чудо.
- Я же сказал – я просто Билл.
Том не нашелся, что ответить, и просто молча вытаращился на крошечную фигурку. Билл еще с минуту поковырялся со своими ноготками и, наконец, поднял голову.
- Ну че ты так уставился? Ты же мечтал о близнеце? Вот я и прилетел.
- Чегооо? Близнец?
- Близнееец, - противно передразнило светящееся существо. – Кто постоянно перед сном шептал, что хочет братика, такого же, как ты, свою половинку, которой можно рассказать все свои секреты и проблемы? Вот он я – рассказывай!
- Ты – ангел, - просветленно догадался Том.
Он хоть и вырос в неверующей семье, но достаточно разбирался в высших силах, чтоб понять, что светящееся и читающее мысли создание может быть только ангелом. Правда, не слишком любезным.
Но «ангел» аж взвыл от подобного непонимания и, спрыгнув на пол, раздраженно изрек:
- Может, хоть так ты поймешь?
Свечение погасло, комната погрузилась в густые сумерки, которые рассеивал лишь свет далекого фонаря за окном. А перед Томом стремительно вырос черный силуэт. Он испуганно пискнул, но в ответ раздалась лишь приглушенная ругань и сквозь зубы:
– Да где у тебя тут свет включается?
Наконец, загорелся торшер, и Том смог рассмотреть своего подросшего гостя. Перед ним стоял обычный мальчишка, практически одного с ним роста, такой же худенький как он сам, в обтягивающей майке и джинсах. Лицо... он просто не мог оценить их внешнее сходство, потому просто не помнил, как выглядит со стороны, хоть и ежедневно виделся в зеркале с собственным отражением. Лицо гостя казалось неуловимо знакомым, но все же другим. К тому же, мальчик был обладателем волнистой черной шевелюры, не в пример томовым дредам пшеничного цвета.
- Все еще не веришь? – чуть раздраженно, но в глубине карих глаз уже плясали улыбчивые чертики. - Смотри! – он кивнул на висящее на стене зеркало. – Да ты что – испугался что ли? Ну, ущипни за руку, если глазам не веришь.
Том машинально протянул руку и со всей дури ущипнул своего визави за тонкое плечо.
- Айй! Да не меня щипай, идиот! А себя – чтоб поверил, что не спишь!
- Ты – настоящий, - глупо улыбаясь, пробубнил Том.
- А я тебе о чем уже столько времени талдычу? - Билл сгреб его за плечи и подтащил к зеркалу. – Смотри! Одно лицо.
Том посмотрел – нос, скулы, глаза, брови, губы – и правда, очень похоже, только у Билла черты чуть тоньше, или лицо просто худее?
- А почему они у тебя... – Том коснулся рукой черных прядей.
- Черные и не в дредах? Должны же мы как-то различаться, правда? – Билл задорно подмигнул. – Впрочем, я все равно красивее! – и он крутанулся на месте, кокетливо взмахнув волосами. - Ну же, рассказывай! – потянул за руку вконец ошалевшего Тома и плюхнулся на кровать.
Боясь еще раз поставить под сомнение сам факт его существования, хотя бы вслух, Том осторожно спросил:
- А кроме меня, тебя еще кто-то может видеть?
- Хм.., - Билл задумался на мгновение. – Ты хочешь кому-то похвастаться, что теперь у тебя есть близнец?
- Вообще-то, не прочь. Маме, например! Вот и спрашиваю – она тебя сможет увидеть? И почему ты не прилетал раньше?
- Ой, сколько вопросов! Знаешь, Том, давай это будет наш с тобой близнецовый секрет – что я у тебя есть? А раньше не прилетал... нуууу, наверное, все братья были заняты. Ведь ты же не хотел сестричку? – он прыснул.
- Так я и думал, – разочаровано протянул Том. – Ты моя галлюцинация. Это от жары. Ну и ладно, пусть хоть так!
- Стоп, что еще за галлюцинация? Все меня могут видеть! Только незачем им – сам же понимаешь!
- А где ты живешь, Билл? – Том решил сменить тактику.
- Нигде. И везде.
- Это не ответ! Прилетел, понимаешь, такой Питер Пен – здрастье, я твой брат! Но у того хоть какая-никакая страна была, пусть и выдуманная!
- Ну ладно, - устало махнул рукой Билл. - Я собирался про твои секреты послушать, ведь ты за этим меня звал? А получается, что сам попал на допрос с пристрастием. Я - ночной близнец. Мы появляемся в самом начале лета – вылупляемся, как бабочки, из кокона и находим себе близнеца. Думаешь, ты один мечтал о братике? Проводим с ним лето, а осенью снова засыпаем – как куколки.
- Как же ты нашел меня?
- Просто настала твоя очередь встретить близнеца – и получилось, что им оказался я.
- А кто решает – чьим близнецом кому быть?
- Том, ну откуда ж я знаю? Это происходит само собой. Может, не будешь терять время? Я смогу прилетать к тебе только в ясные ночи. В дождь мы лететь не можем.
- А где ты проводишь день? Или дождливые ночи?
- В лесу, в парке – да где угодно! В дупле, на ветвях...
- Тогда почему бы тебе тогда не остаться у меня? Прямо тут, в комнате? Найдем тебе убежище – ты же днем маленький, наверное? Такой, как прилетел сюда?
Билл задумался. Инстинкт говорил, что это неправильно, но почему-то так захотелось остаться. Тем более уже конец июня, у них всего пара месяцев - что-то там не заладилось, и он родился позднее назначенного срока. Том ему понравился. Может, правда, остаться? Истолковав его нерешительность, как призыв к уговорам, Том начал наперебой предлагать варианты:
– Хочешь – в шкафу, я освобожу тебе полку? Или вот коробка – чистая совсем, из-под мяча? Постелим туда чего-нибудь... А что ты ешь?
Билл смущенно потупился:
– Не знаю еще. Я только недавно вылупился.
- Ты еще... не ел ни разу?! Так давай проверим! Я сейчас, – Том мгновенно подорвался на кухню и спустя 5 минут волок в комнату тарелку со снедью, бутылку колы и пакет молока.
- Вот! – он свалил добычу на тумбочку. – Угощайся!
Билл настороженно откусил бутерброд, отломил шоколадку, съел вишенку, чуть не подавившись косточкой, и вгрызся в грушу.
- Ну как?
- Все съедобно. Но груша мне больше всего понравилось. Хотя шоколад – тоже здорово.
- Ты часом не вегетарианец?
- Я твой близнец, значит, ем то же, что и ты.
- Билл, братья не всегда любят одинаковую еду. А откуда ты, кстати, знаешь названия того, чего раньше не пробовал? И вообще - язык? Слова? Ты читаешь мои мысли?
- Неет, только совсем чуть-чуть – твое настроение. Во мне это как программа – с рождения заложено. Не спрашивай - как, – он поморщился, – я сам не понимаю этого. Просто знаю – и все.
- А как ты превращаешься? И летать в таком виде ты можешь?
- Ну Тоооом, я твой близнец, а не доктор наук! Не знаю я – как! Захочу – и становлюсь таким, как ты, захочу - уменьшусь до цикады. Родился я таким, как прилетел к тебе, если ты об этом. А летать... - он задумчиво поскреб макушку, словно спрашивая свой инстинкт, – неее, летать в таком виде я не могу. Ты же не можешь?
- Ну, я и оборачиваться светлячком не умею, – съехидничал Том
- Конечно, не умеешь, все умею – только я! Ведь я же – Билл!
- Интересно, все летучие гости такие самоуверенные? – хмыкнул Том.
- Это ты про кого? У тебя уже был близнец? – нахмурился Билл.
- Да нет, не приходилось, как видишь! Иначе отчего б при виде тебя я чуть не обделался? Я про Питера Пена да про Карлсона.
- Нашел с кем сравнивать! Я – единственный в своем роде! Так ты собираешься рассказывать мне свой самый страшный секрет? Или будем спать?
- А ты останешься?
- Если ты будешь за мной ухаживать – кормить меня, купать, менять постель, то можно попробовать. Кстати, вот эта коробка вполне подойдет. Только у тебя есть шелковые простыни?
- Нехилые запросы для создания, собиравшегося все лето провести в дупле, – усмехнулся Том. - Найдем тебе простыни – завтра, хорошо? - он подумал о мамином любимом шелковом шарфе.
- Ну ладно, одну ночь как-нибудь перекантуюсь, – милостиво согласился Билл.
- Кстати, в каком виде тебе самому комфортней находиться? Если в эльфийском (Билл фыркнул, но промолчал) – не стесняйся, я уже убедился, что мы и правда похожи, можешь оставаться маленьким.
- Нет, мне нравится быть таким, как ты – я красивый. Но днем я все равно сплю, так зачем занимать место и переводить еду? И вообще проблемы тебе создавать?
- Практичный ты мой, - Том впервые почувствовал что-то родное в странном существе, которое, несмотря на весь свой эгоизм, старалось не причинить ему неудобств. И машинально притянув к себе, крепко обнял его, – братишка!
Билл шутливо ткнул его в бок.
- Ах ты так? Драться? Ну, получай!
Минут пять они, сосредоточенно пыхтя, мутузили друг друга, а потом рухнули на ковер и зашлись счастливым смехом.
- Наверное, об этом я и мечтал, – признался Том.
- Тебе надо было подраться со своим отражением? И только? – Билл удивленно вскинул брови.
- Глупый! Хотя, и это тоже!
На следующий день Том чувствовал себя одновременно Венди, Малышом, приемной мамой Дюймовочки и всей семьей, приютившей Инопланетянина, которую он не помнил поименно. Его распирало от гордости, какой диковинный зверек теперь живет в его комнате, и испытывал легкую досаду, что им нельзя похвалиться перед приятелями. Впрочем, он же хотел близнеца именно для себя? Чтобы делить с ним свои мысли и переживания, так при чем тут друзья? Уроков уже не было, ходить в школу не нужно и Том, проводя день с ребятами на улице или на берегу речки, постоянно старался придумать, чем порадовать вечером самовлюбленного, но такого милого в своих капризах братишку. Во многом они были похожи, это несомненно. А в остальном - удачно дополняли друг друга, как половинки, составляющие единое целое. Билл был ярче, он словно постоянно излучал тот свет, что окутывал его по вечерам, если он еще оставался маленьким. Жизнерадостный, шкодливый, жуткий фантазер, но при этом ласковый, романтичный и порой кокетливый, как девчонка. Ему могло приспичить перешить на себя что-то маминых или томовых вещей (кстати сказать, управлялся он с шитьем весьма лихо, умудряясь за ночь одной лишь иголкой сделать то, что не успеет пара портних со швейными машинками), или принять ванну с лепестками роз. К счастью, водные процедуры он предпочитал совершать в эльфийском обличье прямо в комнате – к несказанному облегчению Тома: меньше хлопот и возможностей засветиться перед мамой. В качестве ванны с джакузи использовался фарфоровый салатник с погруженной в него продувкой для аквариума. Том со смехом прислуживал ему, делая пену из капли геля или потирая спинку позаимствованной у мамы ватной палочкой. Билл плескался и напевал тоненьким голоском сочиненные им же песни. Когда он снова вырастал, голос его все равно оставался чуть выше, чем у Тома. И он с удовольствием продолжал петь свои песни под аккомпанемент томовой гитары.
Однажды вечером маленький Билл, удобно устроясь на раме приоткрытого окна, шпионил за Энди, одноклассником Тома, пытавшимся неловкими ухаживаниями добиться расположения красотки Лиз, которую он уговорил-таки зайти к нему в гости. Когда на следующий день Энди хвалился перед мальчишками своей якобы совершенной победой, Том ехидно напомнил ему пару фраз, которыми девушка отшила его, покидая несостоявшегося мачо. Слова, разумеется, он узнал от Би. Энди был так ошарашен, что даже не стал отпираться, признавая поражение.
В другой раз они довели до истерики противную соседскую собаку, которую фрау Шольц безумно любила и огрызалась на донимаемых постоянным лаем соседей на хуже своей любимицы. Билл подлетал к псу и, щелкнув его по носу, тут же отскакивал, неслышно растворяясь в кустах. После 9-ой попытки найти возмутителя спокойствия пожилая фрау наконец-то поверила в то, что вся округа знала уже давно: ее Бетси – дурная брехливая псина. Ошарашенная Бетси в итоге получила долгожданного пинка от любимой хозяйки, а Том долго заходился довольным смехом, слушая отчет близнеца о происходившем за забором.
Такого мелкого пакостника, как его новоявленный братец, было еще поискать. Его ехидства хватало и на томову долю, за что он тут же и платился – мальчишки сцеплялись в клубок и с переменным успехом заваливали друг друга на пол, заставляя поверженного просить пощады. А потом просто сидели плечом к плечу и болтали обо всем на свете.
Том был просто до неприличия счастлив, получив в его лице одновременно живую игрушку, товарища по играм и задушевного друга, с которым можно раскрыться до конца, не боясь наткнуться на непонимание или предательство. И все это с терпкой приправой тайны - одной на двоих.
Навеселе, навеселе
Рвало нас от любви,
И я нарвал тебе букет
Тюльпанов на крови.
И все же Билл не был бы Биллом, если б не вспоминал на каждом шагу о своем неземном великолепии. Про неземное Том и не спорил, а вот хронические дифирамбы себе любимому иногда порядком раздражали. Выслушивая истории о томовых похождениях с девочками, Билл хихикал и постоянно выдавал надменное:
– Это меня там не было, они бы точно не устояли!
- Ты действительно считаешь себя настолько неотразимым?
- А разве это не так? – в распахнутых глазах появлялось искреннее недоумение.
- Так, - нехотя признавал Том, расчесывая, подобно фрейлине, шелковистые волосы брата.
Эту процедуру он как раз обожал в человеческом теле, жмурился от удовольствия, почти мурлыкал. Конечно же, Том не мог отказать ему в еще одной маленькой прихоти.
А еще Билл со всей своей стрекозиной сущностью любил цветы. Том заметил, что тот просто оживал на глазах, стоило на столе появиться букету. С одной розой он так вообще не пожелал расставаться, так и заснул, убаюкав ее на груди - впервые в человеческом обличье, свернувшись клубочком под боком у брата. А он–то злился на этот букет, ободравший ему руки своими колючками, пока рвал розы с соседской клумбы. Конечно, утром, спохватившись, Билл обернулся и ушел досыпать в свою коробку, но приподнятого настроения без малейшего каприза ему хватило на целых 2 дня.
А Тому понравилось ощущение теплого тела рядом – так хорошо, так умиротворяюще. И где-то через неделю, затосковав по этому чувству, он решился попросить близнеца:
– Давай ты будешь оставаться до конца ночи человеком и спать со мной? Дверь в комнату можно запирать на задвижку – мама не войдет. А если даже и спалимся случайно – вдруг ты не успеешь обернуться? – можно соврать, что я привел на ночь девочку – ты же похож на девчонку!
- Не больше, чем ты! – фыркнул брат. - Может, тебе и правда следует спать с девчонкой?
- Зачем мне девчонки, если у меня есть ты? – чуть не сорвалось у Тома, но он вовремя испугался двусмысленности фразы и промолчал.
Но после, в темноте под тихое сопение уговоренного Би под боком, прижимающего к груди очередную розу, он снова задумался – зачем ему это? Родное тепло окутывало его словно двухместным коконом. Его близнец, так похожее на него существо, пусть и не до конца человек, но ближе его у Тома никого никогда не было. Том вспоминал, чуть поглаживая растрепавшиеся во сне черные волосы, как брат внимательно смотрел на него своими глубокими глазами, порой и без слов чувствуя все, чем он хотел поделиться. И не дававшая ему покоя мысль о грядущей разлуке заставляла Тома подсознательно тянуться к нему все ближе.
– Билл, а что будет осенью? – однажды, не выдержав неизвестности, спросил Том.
- Я просто улечу, - улыбнулся брат. - Я же тебе говорил. Мы – существа летние. Осень не для нас, ночных близнецов.
- Ты как стрекоза или бабочка превратишься в куколку?
- Ну, примерно так. Природа подскажет.
- А весной? Ты снова проснешься и прилетишь ко мне?
Билл помрачнел.
- Том, ты знаешь, сколько детей и подростков мечтают о близнеце? Я вроде рассказывал уже? Видишь, до тебя самого очередь дошла только к 15 годам! А некоторые всю жизнь прождут – и так и не осуществят свою мечту.
- Ты хочешь сказать, что весной ты станешь близнецом кого-то другого?
- Это буду уже не я. Новая жизнь – новая программа, новый счастливый брат. А может и сестра, - Билл снова улыбался, словно его даже радовала такая перспектива.
- Так ты, – у Тома даже горло перехватило, - уйдешь от меня в сентябре и... больше вообще не вернешься? Зачем, зачем же тогда ты вообще появлялся? – он практически рыдал, окончательно осознав неизбежность потери.
- Том, - близнец ласково гладил его по голове, - ну что ты? Я же еще с тобой. Неужели ты не рад, что я этим летом был твоим братом? Ведь это же здорово: хоть раз в жизни почувствовать, каково это – иметь близнеца? Или я был плохим близнецом? – он расстроено заглянул в лицо Тома.
- Билл, ты не понимаешь, да? Я привязался к тебе как настоящему, родному брату, а через пару недель ты уйдешь! Это же… как смерть! – он всхлипывал уже в открытую, не стесняясь слез.
- Но я же не умру, – нахмурился Билл. - Я вернусь весной. Правда, уже не к тебе, – он, кажется, тоже начал понимать, из-за чего Том впал в такую тоску.
- Когда кончается твой срок? – глухо спросил Том.
- На третьей неделе сентября. Я узнаю этот день, когда он настанет.
- А если... если ты в виде куколки перезимуешь здесь, у меня? Ты сможешь возродиться прежним Биллом?
- Это невозможно. Так никто не делал.
- Но никто из ваших не оставался на день у близнеца? Ведь правда? А ты остался – и ничего не произошло!
Билл промолчал, интуитивно осмысливая нарушения запретов и их возможные последствия.
- Ты даже спишь со мной иногда в человеческом обличье! Кстати, Билл, а как ты выбираешь – когда ты можешь остаться человеком, а когда нет? От чего это зависит?
- Не знаю даже, просто чувствую. Может дело в приносимых тобой цветах?
- Да я заметил, ты любишь розы, - Том улыбнулся.
- Правда? А я и не замечал, мне любые цветы нравятся.
Том потянулся к вазе с розами, стоявшей на прикроватной тумбочке и, случайно задев жесткий стебель, смахнул ее на пол. Ваза разлетелась вдребезги, заливая водой их ноги. Билл испуганно вскрикнул.
- Том? Что там у тебя? – донесся снизу крик мамы.
- Ничего, ваза упала, я сейчас уберу, мам! - Не смей превращаться! – прошептал Том. - Я быстро.
Кое-как собрав осколки, цветы и воду старой майкой, он спустился вниз и вернулся через 5 минут, сосредоточенно разглядывая средний палец.
- Что там? - спросил брат, потянув его за руку. – Порезался?
– Угу, случайно - осколком.
- Дай, залижу, - и Билл принялся осторожно, по-кошачьи лизать ранку, а потом и вовсе захватил палец мягкими губами и стал его посасывать.
- Ты поспишь сегодня со мной? – Тому была приятная забота брата, и он не решился возобновить разговор об осени.
- Конечно, с удовольствием!
- Билл, – он вдруг удивленно взглянул на брата, – а как же цветы? Ты всегда засыпал со мной только с розой на груди. Значит, дело не в них?
- Значит, не в них, – эхом отозвался близнец.
- А в чем? Ты сам-то знаешь?
- Кажется, сейчас понял, – Билл словно нехотя растягивал слова. - Дело вообще не в цветах. Хотя нет, цветы я люблю – они красивые! Дело в крови. Твоей крови, – прошептал он чуть слышно.
И Тому стало страшно.
- Ты хочешь сказать, что моя кровь дает тебе силы быть человеком?
- Видимо, так. Я сам не знал! – Билл улыбался как-то испуганно. – Наверно, ты царапал руки, когда рвал эти розы, совсем немного, но мне хватало, чтобы почувствовать. Том, я не хотел. Правда, не хотел! Прости меня, - челка занавесила его поникшее лицо.
- За что? Билл, это же чудесно – теперь мы знаем причину! - Том ласково убрал волосы с побледневших щек, заглянул в виновато опущенные глаза. - Может, мы даже сумеем этим воспользоваться, и тебе не придется впадать в свою зимнюю спячку?
- К осени у нас почти совсем пропадают силы. Мы становимся вялыми и неразговорчивыми, раздражительными. Ты сам захочешь, чтобы я ушел!
- Никогда! Ведь ты же мой братик!
- И я как вампир буду сосать твою кровь – чтобы жить? Ты этого хочешь? Ты просто ненормальный!
- Я просто люблю тебя. Да тебе и надо-то совсем чуть-чуть – одну капельку, - Том обнял близнеца, уткнувшись носом в его шею.
- Это сейчас – капельку. А что будет, если я не последую закону и не заберусь в кокон? Я не знаю, понимаешь?! – Билл впервые был в таком ужасе.
- Вот мы и проверим, - улыбнулся Том. – И знай – никуда я тебя не отпущу!
В эту ночь Том впервые спал, крепко обнимая своего эфемерного брата. Прижимаясь к нему всем телом, ни на минуту не выпуская его из кольца своих рук. Он испытывал прямо-таки эротическое наслаждение, ощущая близость брата, касаясь пальцами его нежной кожи, поглаживая по плечам и животику. Билл изредка постанывал сквозь сон – ему явно нравились эти полугрезящиеся ласки.
Теперь Том, как вор, крадя у надвигающейся осени сладкие минуты, каждый вечер перед пробуждением своего маленького эльфа колол иголкой палец и быстро размешивал выступившую пурпурную каплю в вазе цветами. Билл тянулся к ним сразу, еще не открывая глаз. Том подносил ему цветок, и, едва коснувшись лепестков, он совершал свое превращение. Томящее ожидание, боязнь потери, безумная нежность к таящему на глазах брату сделали Тома почти безумным, одержимым своим близнецом. Ему постоянно нужно было касаться его тела, только так он мог успокоиться, что брат все еще с ним. А Билл говорил все меньше, смеялся реже и, как сам и предсказывал, – становился вялым или чрезмерно капризным. Где-то около полуночи, Том раздевал его, уставшего и безразличного, укладывал рядом с собой в постель, вместо пожелания «спокойной ночи» мазнув по приоткрытым губам рассеченным пальцем.
- Зачем ты? – тихо сопротивлялся Би, слизывая теплые капли.
- Только не превращайся, не уходи, не оставляй меня одного! - горячо шептал Том ему в ухо, – ты так нужен мне.
В ночь на 17 сентября, Билл успел перехватить руку брата, собиравшегося полоснуть себя по запястью:
- Не смей этого делать! Ты все равно не поможешь. Том, отпусти меня.
- Скоро? - Том боялся этого вопроса, но все же задал его.
- Да, скоро. Может даже завтра, - Билл откинулся на подушку. – Просто обними. Я люблю тебя, - прошептал он еле слышно.
Том как безумный сжал в объятьях податливое тонкое тело, целуя без разбору все, что попадалось его губам. Слезы текли ручьем, но он не останавливался. Билл коснулся его щеки сухими губами и со вздохом провалился в тяжелый сон. Том обуздал, наконец, свою истерику, отпустив брата, аккуратно уложил его рядом, еле ощутимыми касаниями поглаживая худенькую спину. Спящий Билл выглядел как ангел, за которого он его когда-то и принял. Только разве ангелы бывают так красивы? Внезапно ощутив совершенно неуместное возбуждение от прижатого к его паху почти обнаженного тела брата, Том в ужасе отдвинулся. Что за фигня? Он до безумия любил близнеца, но чтоб вот так, грязно возжелать его?
- Почему же грязно? – услужливо поинтересовался внутренний голос.
- Да потому, что это мой брат!
- А свое влечение к девочкам разве ты считаешь грязным?
- То к девочкам! А он же парень!
- Парень... брат... он даже не вполне человек!
- Заткнись!
- Ну-ну, мучайся. Справляйся тогда сам! – и внутренний голос гордо удалился в темный уголок сознания.
Том лежал на спине, тяжело дыша, стараясь ненароком не коснуться близнеца. Возбуждение не отпускало, давя на пах сладкой тяжестью. И тут как назло Билл заворочался во сне, повернулся к нему и, сонно обнял одной рукой, умостил голову у него на плече. Тома трясло. Попытавшись осторожно переместить брата и отодвинуться, он столкнулся с неожиданным сопротивлением тонких пальцев, вцепившихся в его бок. «Он же тоже не хочет уходить, не может меня отпустить, – догадался Том. – А я тут...» Внизу все ломило. И вжавшееся в него тело близнеца не давало надежды на то, что желание пройдет само. Скосив глаза на чуть подрагивающие длинные ресницы, Том вздохнул и, сунув руку в трусы, задвигал ею – сначала плавно, постепенно ускоряясь с каждым движением. Несколько уже почти болезненных рывков, и пальцы оросила горячая жидкость. Сдавленно застонав от стыда и облегчения, он вытер руку о простынь и провалился в сон.
И ничего, и ничего,
Что хочется лететь
Так высоко, так высоко,
Что можно умереть.
Утро было хмурым. Том проснулся от странного ощущения – словно котенок лизал его руку. Распахнул глаза - Би, еще не успев обернуться лилипутом, сосредоточенно лизал его пальцы. «Милый мой, как же тебе плохо, наверное, что ты, даже не разбудив меня, пытаешься найти остатки старой крови – на моих царапинах», – подумал Том. И тут его словно обожгло. Билл жадно лизал ту руку, которой он вчера ночью... Господи, какой ужас! Брат смотрел на него довольными блестящими глазами и вдруг… Том понял, что он уже не лежит рядом с ним, а завис в воздухе сантиметрах в 10 над кроватью!
- Билл? Разве это возможно? Ты же не можешь летать в таком виде?! Откуда у тебя вообще силы-то?
Близнец легко взмыл к самому потолку и, проделав по комнате круг почета, плавно опустился рядом, счастливо смеясь:
- Том, мой день настал – это сегодня!
Том сник:
- Это так принято у вас – исступленно летать в любом виде перед превращением в куколку?
- Да нет же Том, ты не понял! Этого не должно было случиться! Мне сейчас пора уже тихо прощаться, оборачиваться и улетать в ближайший парк. А я – видишь? Я летаю и полон сил! Зимняя спячка отменяется! Тооом!
Билл спикировал на него и, навалившись всем телом, начал радостно целовать ошалевшего брата.
- Что произошло, Билл, ты понял?
- Понял, Том, конечно же, понял! Кровь не самая важная жидкость для поддержания моей жизни. Оказалось, есть кое-что значительно сильнее ее. Да ты же сам видишь, - он снова взмахнул руками. - Наверное, я даже тебя смогу поднять! - и, не слушая слабых возражений Тома, заключил его в объятья и прокружил пару раз по комнате.
От чего у него больше снесло крышу – от ощущения полета, или от сознания, что брат сможет остаться с ним, Том даже не знал. Да и не важно это. Он смотрел в сияющие глаза близнеца и вдруг мучительно покраснел, ПОНИМАЯ.
- Билл, неужели, все от ЭТОГО? – он повертел своей согрешившей кистью.
- Вот именно – от этого! А я всего лишь облизал твою руку!! А ты представляешь, что будет, если мы…
Тут Том стал пунцовей помидора, но Би вовсе не выглядел смущенным:
- Как же все просто оказалось! Ты все еще хочешь, чтобы я остался?
- Спрашиваешь! Билл... а ты, правда, сможешь?
- Смогу! Я знаю! Ох, только боюсь, что тебе придется нелегко, - довольно захихикал брат, приникая к его груди.
|