|
Часть 2.
Том на всякий случай огляделся, дабы удостовериться в том, что рядом больше нет никого, к кому бы мог обращаться Каулитц.
- Может, подойдешь ближе? – спросил тот, и парень сделал несколько шагов по направлению к машине.
- Привет, - поздоровался он севшим от волнения голосом. – Какими судьбами?..
- С кем ты уже успел подраться? – вопросом на вопрос ответил брюнет. Баскетболист поморщился, махнув рукой, мол, «неважно», и только в этот момент заметил сидящую за рулем женщину. Респектабельная и ухоженная, с легким макияжем и собранными в пучок рыжими волнистыми волосами, она производила очень приятное впечатление. На вид ей было не больше тридцати пяти.
«Богатая любовница?» - больно кольнула догадка в сердце.
Незнакомка смотрела на него с заинтересованной улыбкой.
- Подвезти? – любезно поинтересовался Билл, гипнотизируя юношу своим манящим кареглазым взглядом, словно змея. Том хотел было отказаться, но потом плюнул на появляющуюся в присутствии модели робость и кивнул, открывая дверцу заднюю «Ауди» и забираясь на обитое кожей сидение.
- Может быть, представишь нас? – внезапно спросила рыжеволосая женщина, давя ногой на педаль газа.
Каулитц вздохнул. Эта идея явно не казалась ему удачной.
- Это Том, мы живем в одном подъезде, - промямлил он. – Том, это Симона, моя мать.
- Мать?! – не удержался от изумленного возгласа Трюмпер, но быстро взял себя в руки.
- Ну да, а что? – недоуменно поинтересовался Билл, явно не видя причин для удивления.
- Нет-нет, ничего, - поспешно замахал руками парень, отворачиваясь. Ему мгновенно стало стыдно за свои подозрения.
Они провели всю дорогу в молчании, лишь дважды у Симоны звонил телефон, но она не отвлекалась от дороги, игнорируя звонки.
Том смотрел в зеркало заднего вида, ловя в отражении лицо Билла. Иногда их взгляды пересекались, и тогда он чувствовал приятную дрожь, что расползалась от коленей и кончиков пальцев дальше по всему телу. В такие моменты он смущенно отводил глаза, чувствуя себя малолеткой, влюбленной в кумира школы. Сам он ни кумиром, ни, тем более, девочкой никогда не был, но почему-то ему казалось, что это выглядело бы именно так.
- Спасибо, - поблагодарил Симону Том, выбираясь из уютного салона автомобиля.
- Не за что. Грех не подвезти такого красавчика, - подмигнула она ему. Парень улыбнулся, тут же попадая под обаяние этой миловидной женщины.
- Можешь не строить никаких планов, она лесбиянка, - скучающим тоном сказал Билл, захлопывая за собой дверцу.
Трюмпер вытаращился на юношу, онемев от проявленного им хамства.
- Билл! – воскликнула старшая из Каулитцев, смерив сына недовольным взглядом.
- Ну а что? – простовато отозвался тот. – Можно подумать, я сказал неправду.
- Это не та вещь, о которой следует трепаться направо и налево.
- Я больше не буду, ага. Пока, мам, - попрощался парень.
- До свидания, - промямлил баскетболист, чувствуя себя до невозможности глупо. Он достал из кармана связку ключей, приложил круглую «таблетку» к домофону и, посторонился, пропуская Билла вперед. Тот ухмыльнулся, очевидно, позабавившись тем, что с ним обращаются как с девушкой, но промолчал.
- Я забыл сказать твоей маме «спасибо», - спохватился Том, поворачиваясь к брюнету. Тот махнул рукой и нажал на кнопку вызова лифта. В шахте зашумело.
- Считай, что сказал. С нее не убудет.
Поднимались молча. Трюмпер исподтишка разглядывал Билла, подмечая его явное сходство с Симоной. У него были ее глаза: такие же миндалевидные, чуть раскосые, насыщенного карего цвета. Природа определенно ошиблась, сделав из него мальчишку. А, впрочем, унисекс был востребован. Судя по квартире и гардеробу, зарабатывал он немало, и это казалось вполне закономерным: какой фотограф пропустит высокого андрогинного юношу с абсолютно нереальным, пробирающим до самой души взглядом? Едва ли такие нашлись бы.
Лифт остановился на десятом этаже, и двери разъехались, предлагая пассажирам ступить на лестничную площадку. Билл развернулся, волосы мазнули в воздухе черным, сладко пахнущие кончики коснулись щек Тома. Прежде, чем юноша успел ступить за пределы кабины, Трюмпер схватил его за локоть.
Он замер, словно изящное изваяние: стройный, тонкий, напряженный, будто гитарная струна, готовая лопнуть под неумелыми пальцами. Узкие плечи, прозрачная кожа, выпирающие лопатки… Том не отпускал его руки – не смог бы, даже если бы захотел. Вынужденный контакт. Между ними – неземное притяжение и красная нить.
«Скажи. Скажи хоть что-нибудь, - взмолился Том, не смея отвести взгляда от неестественно выпрямленной спины парня. – Пожалуйста, только не молчи. Еще секунда – и я не выдержу».
Билл неожиданно вздохнул и повернул голову.
- Не хочешь зайти на чашку чая? – спросил он с улыбкой.
- Хочу, - не стал таить Трюмпер.
Дома у Каулитца было всё так же уютно и аккуратно: судя по всему, он был большим педантом. Чистота и порядок, ничего лишнего.
- Я нанимаю уборщицу, - сказал он, словно прочитав мысли Тома, и скинул остроносые ботинки. – У меня слишком плотный график для того, чтобы самому следить за квартирой.
- Тебе не страшно оставлять свое имущество в распоряжении незнакомого человека? – спросил баскетболист, тоже разуваясь и неуверенно замирая на пороге.
- Самый лучший способ проверить честность нанятого работника – это положить на видном месте некоторую сумму денег, а после посмотреть, там ли они, - лукаво улыбаясь, просветил его Билл. – Ты чего застыл? Проходи.
Тома удивило его неожиданное гостеприимство, но он быстро опомнился и послушно протопал в зал. В нос ударил сильнейший запах цветов: на кофейном столике стоял огромный букет кроваво-красных роз. Весь пол вокруг был усыпан лепестками, придавая натюрморту некого драматизма, который, впрочем, не произвел на хозяина квартиры ровно никакого впечатления.
- Опять… - пробормотал Билл, недовольно морщась, и унес вазу в другую комнату. Что-то подсказывало Тому, что цветы окончили свою жизнь в мусорном ведре.
- Поклонники? – не сдержал он смешка, наблюдая за тем, как юноша ногой заметает опавшие лепестки под ковер.
- Вроде того, - хмуро отозвался Каулитц, прислоняясь плечом к стене. – Сколько раз мне еще надо сказать уборщице, чтобы она не принимала по почте этих приторно пахнущих веников?..
Судя по всему, вопрос был чисто риторическим.
- Ты садись, - кивнул парень на диван, и баскетболист не замедлил воспользоваться его приглашением: колено продолжало довольно ощутимо саднить.
Билл умчался на кухню, где начал активно греметь посудой, тем самым заставив Тома занервничать: в кулинарные таланты привыкшей к хорошей жизни модели верилось с трудом. Однако никаких изысков тот не показал, вернувшись через пару минут лишь с двумя чашками чая и полной сладостей конфетницей. Трюмпер поблагодарил парня за столь теплый прием, тот кивнул и включил телевизор, пояснив, что «не любит тишины в доме». Пожалуй, это позволяло предположить, что юноша является вовсе не таким замкнутым типом, каким хочет казаться.
- Мне кажется, я знаю, о чем ты хочешь спросить, - заговорил Билл, качая в ладонях чашку. Том повернулся к нему, заинтригованный столь неоднозначным началом беседы.
- А я хочу о чем-то спросить?
- Мне показалось, что да, - кивнул брюнет, делая глоток чая. Напиток был обжигающе горячим, но он даже не поморщился, что навело на ассоциации об учащихся в благородных пансионах девушках. – Ты постоянно теребишь футболку. Нервничаешь.
- О, да ты, оказывается, психолог, - усмехнулся Том. Парень повел плечом.
- Маман запихала меня в колледж с уклоном в психологию, но мне там не понравилось, пусть я и исправно слушал лекции. Но речь не об этом.
- Хорошо, - сдался баскетболист, разворачиваясь к нему торсом. – Обычно ты не особо приветлив со мной, а сейчас мы сидим в твоей квартире и пьем чай. По твоей инициативе.
- Мне просто захотелось, - отозвался Билл, и на его губах промелькнула тень улыбки.
- «Просто» только кошки, - серьезно сказал Том.
- Пошляк.
- Какой есть, - ухмыльнулся Трюмпер, прикасаясь пальцами к чашке. Чай всё еще был слишком горячим для того, чтобы его пить.
- Что ты делал в той части города? И что с твоей ногой и лицом?
- Откуда ты узнал про ногу?
- Хромаешь. Нехитрая дедукция, - Каулитц склонил голову набок, прищурившись, словно оглядывающая незнакомца кошка.
- Я был на тренировке, - лаконично отозвался его собеседник, решив не вдаваться в подробности своей жизни. – Ты?
- Что «я»? – не понял юноша.
- Что ТЫ делал там?
- Если ты не в курсе – а ты, конечно же, не в курсе, потому что приезжий - то в двухстах метрах от места нашей встречи находится фотостудия и деловой центр. Мать любезно согласилась подкинуть меня до дома.
- А она правда… - начал Том и тут же осекся, посчитав свой вопрос слишком откровенным.
- Лесбиянка?
- Ну да.
- Ага. Более того – она пытается свести меня с каким-нибудь мальчиком, потому что в свое время не смогла быть со своей девушкой: школа, родители, непонимание и всё такое. Поэтому отыгрывается на мне. Это объясняет возникновение в моей квартире букетов от различных ухажеров, - Каулитц невесело хохотнул, опустошил чашку и с тихим звяканьем поставил ее на зеркальную поверхность стола.
Трюмпер набрал в легкие побольше воздуха и дерзко вскинул взгляд.
- А что ты?
Билл усмехнулся.
- Не слишком ли много животрепещущих вопросов?
- Если бы у тебя был однозначный ответ, ты бы сказал, не таясь, - поддел его Том, теребя языком колечко пирсинга. Это ненавязчивое заигрывание приводило в экстаз любую девчонку, но Билл ею не был, поэтому не отреагировал. Лишь слегка выгнул бровь.
- Я гетеросексуал, так что маман может продолжать свои попытки сколько угодно: они не производят на меня ровно никакого эффекта, - наконец сказал он и внезапно понизил голос. – А что, у тебя есть, что мне предложить?
Том едва удержался от того, чтобы изумленно охнуть. Наглость этого пацана переходила все границы.
«Он флиртует со мной. И, черт возьми, прекрасно отдает себе в этом отчет».
- А что, если так? – пошел на таран Трюмпер. Кто не рискует – тот не пьет шампанского.
Билл слегка наклонился вперед, словно готовящийся к прыжку зверь, и прошептал, не отводя ореховых глаз от лица юноши:
- Что ты хочешь? – в голосе послышалась легкая хрипотца, придавая ему налет сексуальности. – Что ты хочешь от меня, Том? К чему всё это?
- Я не знаю, - и это была чистая правда. Он и сам не понимал, чего желает от этого странного парня, но его тянуло к нему словно магнитом, заставляя искать встречи и откровенно навязываться.
Не отдавая себе отчета в собственных действиях, он накрыл тонкие пальцы Билла своей ладонью. Тот вздрогнул, прикрывая глаза, и отдернул руку.
- Не надо, - попросил он, сводя брови вместе, и перед глазами Тома снова пронеслись картинки из вчерашнего вечера: юноша шугался любых прикосновений.
«Стоп. Когда я схватил его за локоть, он не выказал никакого неудовольствия», - вспомнил он.
- Почему?
Его вопрос заглушила трель дверного звонка.
- Прости, - выдохнул Билл, в одно мгновение возвращая себе прежнюю маску холодного равнодушия. – Кажется, это моя девушка.
Тому показалось, что одна единственная фраза выбила опору у него из-под ног, и теперь он падает в раззявившую черную пасть бездну. Ощущение было далеко не из приятных, оно пронзало насквозь острой спицей, заставляя сокрушенно хватать ртом воздух и мысленно вопрошать: «Как же так?..»
Каулитц поднялся с дивана, отправляясь в прихожую, и волшебство момента растворилось, словно дым. Том вздохнул, вставая тоже: едва ли его присутствие теперь имело смысл.
Билл вернулся в комнату в сопровождении высокой рыжеволосой девушки, каких обычно снимают в рекламе дорогой косметики. Фигуристая, но стройная, она обладала ледяным взглядом, и Трюмпера едва не передернуло. Он не любил такой тип женщин: эгоистичные меркантильные стервы, годные разве что на бессмысленное спускание в унитаз денег, да для компании на какой-нибудь закрытой вечеринке.
- София, это Том, - представил его Билл своей подруге, и та кивнула, скользнув по парню цепким взглядом. Интуитивно догадалась о толщине кошелька.
- Я уже ухожу, - сказал баскетболист, вымученно улыбаясь. – Дела и всё такое.
- Какие дела? – не удержался от вопроса Каулитц, вскидывая брови.
Том ухмыльнулся: это было едва ли не первое открытое проявление заинтересованности.
- Поверь, их достаточно много для того, чтобы уйти прямо сейчас.
Софи тихо хмыкнула, очевидно, не поверив ему ни на йоту, но его не интересовало мнение какой-то глянцевой суч*и, так не вовремя заявившейся с визитом к своему благоверному.
- Хорошо, я провожу тебя, - кивнул Билл, и в карих глазах промелькнуло что-то, отдаленно напоминающее разочарование. Этот мальчишка явно не хотел его отпускать.
Том долго возился со шнурками, намеренно растягивая время, а потом не менее долго одевал толстовку, старательно делая вид, что у нее заело молнию.
- Ну, пока? – на губах обозначилась усмешка.
В сценарии произошли существенные поправки, и роли сменились.
«Сейчас я – нападающий», - удовлетворенно отметил баскетболист, не сводя взгляда с растерянного лица Билла.
- Пока, - выдохнул тот, морщась, словно проглотил что-то невообразимо горькое.
И тогда Том пошел в наступление.
- Завтра начинаются соревнования… - как бы невзначай начал он, теребя пальцами край длинной футболки: ткань доставала до самых колен. – Не хочешь поболеть на нашу баскетбольную команду?
Брюнет сделал вид, что задумался, а спустя пару секунд изрек с совершенно издевательской ухмылкой:
- Я подумаю, Том.
Звук собственного имени отозвался в животе Трюмпера приятной вибрацией.
«Чертова дрянь, не можешь не оставить последнего слова за собой?..» - хотелось поддеть ему парня, но он ограничился лишь лаконичным кивком и ушел, самостоятельно прикрыв за собой дверь.
Билл выдохнул, поймав себя на том, что несколько секунд стоял, задержав дыхание, и вернулся в зал, к своему неудовольствию отмечая, что София уже расположилась на диване со всеми удобствами: подложив под спину подушку и наполнив себе бокал мартини.
- Как поживаешь? – бросил он лишь для того, чтобы начать разговор, и присел рядом с девушкой.
- Превосходно, - ответила она бесцветным голосом и пригубила напиток. – Где ты его откопал?
Очевидно, она имела в виду Тома. Впрочем, подобное пренебрежение она выказывала большинству своих знакомых.
Биллу не понравился ее взгляд: еще более холодный, чем всегда, он отталкивал лучше любых слов. Прошло полгода, а он так и не смог привыкнуть к мертвенной светлости ее глаз.
- Он мой сосед, живет этажом выше, - поведал Билл, не вдаваясь в подробности. – Какие-то проблемы?
- Нет, никаких, - Софи закинула ногу на ногу. Несмотря на относительно раннее время суток, в комнате царил полумрак, и в свете зажженной лампы персиковая кожа девушки казалась матовой и будто подсвеченной изнутри солнцем. Она была красива той странной немного отталкивающей красотой, что присуща фарфоровым куклам. По сути, она и была такой. Куклой.
- Мне показалось, тебя что-то тревожит, - хмыкнул Билл, прикуривая сигарету. Он знал, что его избранница не любит эту его привычку, но ничего не мог с собой поделать: он нервничал, сам не понимая, из-за чего стал зашкаливать пульс.
- Вообще-то, я всё еще не простила тебя за тот неприятный сюрприз с рестораном, - прямолинейно ответила София и очаровательно сморщила носик, чувствуя специфичный запах сигарет.
- Извини.
- Это его? – кивнула девушка на лежащий на кофейном столике мобильный. Билл вытаращился на телефон, словно тот был не просто техникой, а как минимум восьмым чудом света.
- Наверное, выложил и забыл, - пробормотал он, наблюдая за тем, как Софи выдвигает слайдер и коротко усмехается.
- Кого-то мне это напоминает.
Каулитц нахмурился, подсаживаясь ближе и всматриваясь в дисплей. На фоне стояла картинка-набросок: тонкорукий черноволосый гермафродит с зажатым в руке микрофоном. Кажется, это была работа какого-то современного художника – парень не помнил имени, но изображение было ему знакомо.
И – да, девушка была права. Это бесполое существо действительно напоминало его, Билла.
- Красиво, - только и сказал он, умолчав о том, что догадался, к чему она клонит, и отобрал мобильный, пряча его за прозрачной дверцей шкафчика. – Отдам ему завтра.
София смерила его красноречивым взглядом, но промолчала, возвращаясь к напитку.
Тихонько тикали часы, бормотал фоном телевизор.
Билл закусил губу, до ошеломляющей отчетливости понимая, что уже сейчас готов нести Тому этот чертов телефон, и радовался, что теперь ему не придется искать повод для того, чтобы увидеться с ним.
***
Том блаженно вздохнул и откинул голову на бортик ванной. Хозяин квартиры явно постарался обеспечить своим клиентам удобство и уют: несмотря на скудную меблировку, находиться здесь было по-настоящему приятно.
По настроенному на недорогом музыкальном центре радио звучала испанская гитара, горячая вода расслабляла, и юноша откровенно наслаждался подаренным ему покоем и позволял своим мыслям течь в произвольном направлении. Направлений было два, но первое исчерпало себя, так как Мартин, подтверждая его догадку, вернулся лишь за тем, чтобы забрать вещи, а потом его как ветром сдуло. Оставалось второе, и имя ему было – Билл Каулитц.
Трюмпер улыбнулся, вспоминая их откровенный разговор. Он мог поклясться, что в их отношениях – парень мысленно рассмеялся этому слову – произошел некий перелом. Билл больше не зажимался, став чуть раскрепощеннее, чем раньше, но и не раскрывался, оставляя за собой сплошные недосказанности и полунамеки. С одной стороны, это его бесило, с другой же позволяло играть роль ведомого и потихоньку располагать парня к себе.
Впрочем, тот был прямолинеен и отчасти жесток.
«Что ты хочешь от меня, Том?» - услышал баскетболист его хрипловатый шепот, словно возвращаясь на несколько часов назад, в уютную гостиную этажом ниже. Этот вопрос требовал тщательного изучения и мучительных раздумий.
Том мог сказать только одно: Билл нравился ему. Как парень. Как человек. Внешность, ум, манеры, речь. Он умел заинтересовывать. Он привязал к себе абсурдной встречей на пороге своей квартиры, держа в плену вот уже три чертовых дня.
«Да, ты крепко попал, приятель» - посочувствовал сам себе Трюмпер.
Он задержал дыхание и опустился с головой под воду, наплевав на нежелание мочить долго высыхающие после помывки дреды.
Освободиться от мыслей.
***
Билл лежал на животе, беззаботно болтая ногами в воздухе. София давно ушла, оставив ему на прощание отменнейшую головную боль, поэтому он мог вести себя как угодно, не боясь «потерять лицо». В руке он сжимал мобильный Тома, который так и не решался открыть, словно тот был чем-то сокровенным и запретным. По сути, так оно и было.
Ему было интересно, с кем общается этот необычный парень, какими именами он записывает в адресной книжке своих друзей, что за сообщения пишет и есть ли во флеш-карте телефона папка с его любимой музыкой.
Он знал, что это нехорошо, но любопытство пересилило, и Каулитц раздвинул слайдер. Картинка на дисплее снова заставила его замереть, напряженно всматриваясь в рваные линии.
«Это не более чем совпадение», - уверил себя юноша, но в груди разлилось непонятное ему самому тепло, а уголки изящно очерченных губ самовольно поползли вверх.
Ноготок с аккуратным черно-белым маникюром лег на кнопку в центре клавиатуры, открывая меню. Первой подверглась экзекуции адресная книга.
- Анна, Артур, Винсент - о Боже, имечко-то! Вульф, Георг, Густав, Диана… - вслух зачитывал Билл. - М-да, мужчин в списке явно больше, чем женщин… Дороти, Ева, Кайла, Лира… Ан нет, кажется, я ошибся…
Внезапно мобильный ожил, разрождаясь каким-то жутким речитативом и явно намекая на то, что кто-то желает пообщаться с обладателем этой высокотехничной ерундовины. Номер не значился в книжке, но определенно был городским.
Каулитц задумчиво смотрел на телефон, надеясь, что охочий до Тома человек передумает и повесит трубку, но его надеждам не суждено было сбыться – мелодия не умолкала, поражая юношу своей откровенной безвкусицей.
Билл огляделся, словно воришка, и нажал на кнопку «ответить». Он молчал, не желая выдавать себя, а заодно и проверить, кто так настойчиво названивает баскетболисту за двадцать минут до полуночи.
- Между прочим, это нехорошо, - послышался в динамике насмешливый голос Тома, и Билл едва не выронил мобильный. – Тебе бы следовало положить его на видное место и не забыть отдать мне завтра при встрече. Теперь я уверен, что она состоится.
Брюнет усмехнулся, прекрасно зная, что собеседник услышит это.
- Я могу занести его прямо сейчас.
- Подождем до завтра, - произнес Трюмпер после небольшой паузы. – Спокойной ночи, Билл.
Щелчок. Гудки.
Каулитц отложил телефон в сторону и перевернулся на спину, прикрывая глаза.
- Спокойной ночи, Том, - произнес он, даже понимая, что его не смогут услышать.
***
Том проснулся с ощущением абсолютного счастья и любви ко всему миру, даже к самым недостойным его обитателям. Он чувствовал необыкновенный душевный подъем, сердце рвалось из груди вольной птицей. Юноша вышел на балкон, как был – в чуть сползших боксерах, потянулся, сладко зевнул и обвел взглядом простирающуюся перед ним панораму города. Не будь на часах семи утра, он бы давно сообщил этому самому городу о своем приподнятом настроении громогласным воплем.
Крепкий кофе окончательно настроил Тома на рабочий лад, подготавливая к тяжелому дню. Энергия была ключом.
Вульф позвонил ему на домашний телефон спустя тридцать минут после подъема и осторожно осведомился, не наплюет ли его любимый подопечный на соревнования из-за некоторого конфликта внутри команды. Неприкрытый позитив со стороны парня его озадачил, но тренер решил не сыпать вопросами и не придавать этому значения: кто знает, что там у него – звонок от матушки или долгожданный секс. К тому же, подобное состояние было определенным плюсом.
Том собирался долго и тщательно: сначала принял продолжительную ванну, вылив на свое тело как минимум четверть флакончика с гелем для душа, потом подплел дреды, смазав их воском, положил в пакет идеально отглаженную спортивную форму, брызнул капельку одеколона и обул новехонькие кроссовки. Они были от Найк, белоснежные, словно свежевыпавший снег, со столь же белоснежными шнурками и приятно пружинили, когда ноги парня касались нагретого солнцем асфальта. Даже погода решила не отставать от него в миролюбии и подарила жителям Гамбурга неожиданную ясность.
Юноша прибыл в спортивный комплекс «Алмаз» за десять минут до начала тренировки и за час до начала соревнований. Мартин демонстративно проигнорировал его приветствие, даже не наградил взглядом, но Трюмперу было плевать. В данный момент его мысли занимали лишь две вещи: предстоящая игра и Билл.
Билл… Он не счел необходимым говорить ему о месте, где стартует спартакиада: если захочет, то найдет сам. Вопрос был в другом: а что, если не захочет?..
Том тряхнул головой, запрещая себе думать в этом направлении, и начал переодеваться.
…Разогрелись быстро, сходу, и это давало все основания думать, что сегодня они выйдут из стен этого здания победителями.
За пять минут до начала мероприятия Вульф погнал команду в зал, который, несмотря на свои вместительные размеры, был битком набит людьми. Том знал, что едва ли не половина из них – влиятельные дяденьки с тяжелыми кошельками. Игроки в тотализатор, спонсоры, олигархи, которым некуда девать свой нечестно заработанный капитал… Его тошнило от одной мысли о том, что всё это – не то, чтобы спорт, а, скорее, тщательно замаскированный лозунг: «Купи нас!». Впрочем, сегодня настроение парня было слишком хорошим для того, чтобы портить его размышлениями о подобном.
Спартакиаду открыли разрезанием красной ленточки, что в помещении прошло менее пафосно, чем могло бы быть на открытом воздухе. На второй минуте пламенной речи ведущего Том заметил стоящего в одном из задних рядов Билла. Тот смотрел на него, не отрываясь. Сегодня он был в эдаком образе вамп: черные волосы слегка приподняты лаком на макушке, черная рубашка с рюшами, которая, стоит заметить, вовсе не казалась женской, и темно-синие джинсы.
Том приклеился к нему взглядом, не замечая разделяющих их метров, словно Каулитц стоял прямо перед ним. Он видел каждую деталь: и примостившийся в ямочке меж ключиц кругляшок медальона, и придающий взгляду томность макияж, и светло-розовый блеск, из-за которого губы казались влажными…и невероятно сексуальными.
Билл улыбнулся и кивнул головой в сторону выхода.
«Ты с ума сошел», - беззвучно произнес баскетболист, твердо уверенный в том, что парень его поймет.
Брюнет нахмурился и, многозначительно обернувшись, направился прочь из зала.
Том чертыхнулся. Он чувствовал себя собакой, слишком любящей хозяина, чтобы ослушаться. Он пошел следом, игнорируя протестующее шипение Вульфа и ненавидя себя за эту привязанность и покорность. Он просто не мог по-другому.
Каулитц, по всей видимости, решил поиграть в кошки-мышки, потому что в коридоре его не оказалось. Трюмпер покрутил головой, раздумывая над тем, куда тот мог пойти, и решительно двинул в сторону запасного выхода.
Его догадки не замедлили подтвердиться: Билл дышал свежим воздухом, прислонившись спиной к стене около двери. Том ухмыльнулся, вставая перед ним. Он не знал, с чего начать разговор; по сути, ему вполне было достаточно этого визуального контакта. Он впитывал в себя источаемую парнем красоту, жадно скользя глазами по прелестному лицу и тонкому телу.
- Привет, - наконец произнес он на выдохе: воздух внезапно покинул легкие.
- Привет, - Билл улыбнулся, чуть сощурив миндалевидные глаза.
- Отлично выглядишь.
«Как всегда», - хотелось добавить ему, но он промолчал.
- Ты тоже.
- Как дела? – они спросили это одновременно.
Каулитц смутился, отводя взгляд. Баскетболист ухмыльнулся: кто бы знал, что смущать этого дьяволенка окажется так приятно?..
- У меня всё отлично. Совсем скоро придется выйти на площадку и биться за победу с командой из Магдебурга. Ненавижу их.
- Я родился в Магдебурге, - поведал Билл таким по-детски обиженным голоском, что сбил собеседника с толку.
- Ну, я имел в виду, что ненавижу их команду. Кто знает, может быть, этот город действительно хорош… Ты останешься на игру?
Брюнет отрицательно покрутил головой.
- У меня съемка. Ах, да…
Он принялся рыться в сумке и через пару мгновений достал оттуда мобильный телефон Тома, передавая его своему законному хозяину.
- Первый раз забыл его в гостях… - пробормотал тот, перебрасывая его из руки в руку.
- Видимо, ты был весьма увлечен моей компанией, - беззлобно хохотнул Билл. Трюмпер против воли расплылся в улыбке.
«Флиртуешь, суч*а», - удовлетворенно подумал он, осознавая неожиданно для самого себя, что ему нравится поддаваться чарам этого красавца.
Красавец тем временем кинул беглый взгляд на часы и выпрямился, всем своим видом говоря, что собирается уходить.
- Желаю тебе удачной игры, - сказал он, поправляя на плече ремешок сумки.
- Спасибо, - кивнул Том. И повторил, уже тише. – Спасибо.
Он провожал уходящего Билла взглядом и довольно улыбался, понимая, что не зря пошел на эту хитрость с телефоном.
Он пришел. Он не поленился найти это место. Он улыбался и откровенно соблазнял, укрепляя в Томе и без того сильную симпатию.
Парень прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям внутри себя. В животе порхали тысячи бабочек, на сердце было легко, а душа рвалась ввысь, готовая раствориться в небе. Ему было страшно, но он не смог подобрать лучшего слова для описания своего состояния, чем «влюбленность».
- Я влюблен, - вслух сказал он, и слова вдруг стали почти осязаемыми, осели на языке сладковатым послевкусием, потекли по венам, посылая разряды в двести двадцать вольт.
Это было так странно, но, черт возьми, эта странность была до умопомрачения приятной.
…Их команда выиграла, разметав кучку недоносков из Магдебурга, как котят, и Том не мог перестать улыбаться, смотря в объективы наставленных на них с ребятами камер. Снимки пойдут в несколько газет и журналов, и Билл обязательно увидит его сияющую физиономию на страничке, посвященной спорту.
Когда-нибудь он обязательно скажет ему о том, что играл в этот день для него.
- Молодец, Том, - Вульф одобрительно похлопал юношу по плечу. – Первая победа за нами, но это не значит, что так будет всегда.
Трюмпер недовольно скривился. Этот мужчина всегда умел добавить ложку дегтя в бочку такого отменного меда.
- Сегодня вечером ты должен быть в клубе «Сияние». Подъезжай к девяти, пропуск не нужен: встретишь там наших, пройдешь с ними. Меня, к сожалению, не будет, и я не смогу проследить за вами, так что просто советую: много не пей, завтра трудный день.
- Ну что ты меня поучаешь, как ребенка? – вздохнул парень. Он и сам понимал, что лучше не налегать на алкоголь, если придется подниматься в семь часов утра.
- В таком случае, до завтра. И держи включенным мобильный, - тренер прищурился, видимо, намекая на то, что сегодня ему пришлось связываться со своим любимейшим игроком посредством домашнего телефона, потому что на звонки по мобильному он не отвечал.
- Пока, - отсалютовал ему Том и направился в раздевалку.
К его большому сожалению, душа в этом здании не было, поэтому вскоре мысли юноши заняло лишь одно желание: как можно скорее попасть домой. Одежда неприятно липла к разгоряченному телу.
- А ты молодец, - раздался за его спиной хорошо знакомый низкий голос.
Трюмпер не стал разворачиваться, продолжая запихивать пропитанную потом форму в сумку. Судя по интонации, настроение Мартина было далеко не радужным.
- Нравится быть любимчиком?
Том проигнорировал и эту реплику, накидывая толстовку, и одарил товарища по команде коротким взглядом.
- И тебе пока, Март.
Подобное поведение парню явно не понравилось, и он поспешно пересек помещение, преграждая Трюмперу дорогу.
- Я просто хочу сказать, - процедил он сквозь зубы, - что вчерашнее я тебе еще припомню.
- А я думал, мы уже расплатились, - ухмыльнулся Том, скашивая глаза на хромающую ногу.
- Поговори еще у меня… - прошипел Мартин, но удержался от столь желанного сейчас рукоприкладства и ушел, намеренно задев приятеля плечом.
Тот ругнулся, едва успев подхватить выпавший из кармана мобильный…и застыл, вглядываясь во вспыхнувший от прикосновения к клавишам дисплей.
На фоновой картинке стояла фотография Билла с дразняще высунутым языком и надписью «Ты придурок!».
***
- Прости, но у меня были дела. Что значит «Какие дела»? Самые что ни на есть обыкновенные. Я взрослый человек и, если ты не забыла, у меня есть работа. Высокооплачиваемая сложная работа. Думаешь, так просто кривляться на камеру? У меня тоже бывает плохое настроение. Нет, я не хочу ссориться. Нет, я не игнорировал тебя. Черт возьми, Софи, что за ерунду ты несешь?..
Билл поудобнее перехватил мобильный: было душно, и трубка выскальзывала из потной ладони. В голове продолжал звучать недовольный голосок его пассии: судя по всему, та решила окончательно добить его своими глупыми претензиями.
- Давай поговорим об этом дома? – устало предложил парень, потирая пальцами переносицу. – Что? Ты у меня? Хорошо, я буду через пятнадцать минут. Поскорее, пожалуйста, - поторопил он водителя такси. Тот кивнул, прибавляя газу, и Билл испуганно вцепился в ручку двери. Несмотря на взбалмошный характер, он не любил и боялся быстрой езды. Возможно, корни этого страха шли из детства: в один не самый прекрасный день родительский пикап встретился с джипом. Была зима, гололед, но, к счастью, никто не пострадал. Происшествие хорошо запечатлелось в памяти маленького Билли, и тот принял твердое решение, что сам за руль никогда не сядет. Впрочем, повзрослев, он осмелел, но его смелости хватило ровно на пятнадцать минут езды: подаренная ему на День Рождения машина кончила едва ли лучше того пикапа.
Юноша попрощался с Софией и отключил телефон, понимая, что еще одного такого разговора просто не вынесет.
Он задремал. В голове проносились обрывки мыслей пополам с дымчатыми образами, которые сменялись с каждой секундой, не позволяя ухватить себя за хвост. Каулитц отстраненно осознавал, что ему начинает сниться Том. В здравом уме и трезвой памяти он не позволял себе лишних мыслей об этом парне. Сейчас ему было всё равно, он просто наслаждался всплывающими перед глазами картинками: во сне Том улыбался ему таинственной улыбкой обольстителя, нашептывал на ухо милые глупости и многозначительно поглаживал запястье. Билл понял, что улыбается, устроился поудобнее и тут же услышал разочаровывающее «Приехали».
Он расплатился, выбрался из автомобиля и взбежал по ступенькам крыльца, проскальзывая в открытую какой-то старушкой дверь. Быть может, если он быстро отвяжется от Софии, ему удастся досмотреть сон?..
Том стоял под упругими струями горячей воды, запрокинув голову и прикрыв глаза. Тело расслаблялось, благодарное за столь приятный после тяжелого дня релакс. Капли с тихим стуком разбивались о кафель пола, уже ручейками стекали в сливное отверстие, после смешиваясь с канализационными водами. Мысли юноши вели себя очень похоже: обозначались яркими вспышками, потом срывались в глубины сознания и быстро забывались, словно их и не было. На заднем фоне размышлений о прошедшей игре и предстоящем приеме отчетливо проглядывал образ черноволосого мальчишки, что жил этажом ниже.
Он вспомнил о фотографии на заставке мобильного и усмехнулся. «Ты придурок». Грубовато и дерзко. Очень в духе Билла. Он дразнился, играя с ним, будто кот с мышью. Им обоим нравился этот ненавязчивый флирт, в этом Том не сомневался. Но если с его стороны всё было вполне очевидно (попал в цепкие лапы, влюбился), то отношение к нему Билла всё еще оставалось покрытым мраком. Это, мягко говоря, напрягало. Парень чувствовал себя в подвешенном состоянии, «ни туда и ни сюда». Три дня впереди, на четвертый он уезжает. Может, стоит прервать всяческий контакт уже сейчас?..
Баскетболист повернул оба крана, выключая воду, снял с головы шапочку, которую одевал, чтобы не намочить дреды, накинул на плечи халат и направился в гостиную.
Он сел в кресло, намеренно широко раздвинув ноги – эта поза придавала ему уверенности в себе - и снова окунулся в пучину рефлексий.
Его не покидала мысль, что лучшим способом узнать о том, как относится к нему Билл, будет вопрос в лоб, но стоило ему представить это, как его прошибал холодный пот. Поднять эту тему – значит, открыто признаться в том, что тот ему ну совсем не безразличен. Если раньше они могли общаться, не обязывая себя какими-то размышлениями о том, что представляют собой их странные «отношения», то после этого разговора они уже не смогут отводить глаза. По крайней мере, так казалось Тому.
В любом случае, одного решения было мало. Нужно было переходить к действиям.
Парень глянул на часы. Если он хочет успеть на вечеринку, то должен выходить уже через десять минут.
«Вульфа там не будет, - вспомнил Трюмпер. – Значит, я могу и не появляться – всё равно не узнает».
Рассудив таким образом, он быстро оделся и покинул квартиру.
Билл скучающе водил пальцем по панельке с помеченными цифрами кнопками, мысленно упрашивая лифт ехать побыстрее. Очень хотелось домой, хоть дома и была София, которая наверняка продолжит капать ему на мозги, пользуясь тем, что теперь он находится в зоне непосредственной досягаемости. Сейчас ему было на это плевать: съемки вымотали его, фотограф – неприятный бородач из какого-то модного журнала - казалось, выпил из него все соки.
Лифт плавно остановился, двери разъехались, и юноша ступил на лестничную площадку.
Не успел он дойти до собственной двери, как услышал за спиной хорошо знакомый голос:
- Привет. Давно не виделись.
Он обернулся, встречаясь взглядом с Томом. Тот стоял на нижней ступеньке ведущей наверх лестницы, скрестив руки на груди.
- Привет, - поздоровался Билл, выпрямляя спину, будто снова купался в ослепляющих вспышках фотоаппаратов. – Хочешь поинтересоваться, не найдется ли у меня щепотки соли? – красивые губы растянулись в улыбке.
- Нет, - коротко отозвался баскетболист, усмехаясь, и сделал три шага по направлению к нему. Теперь он стоял напротив, так близко, что Билл учуял исходящий от его тела аромат геля для душа. Цитрусовый. Юноша сильнее втянул носом воздух.
- Не хочешь поговорить? – поинтересовался Трюмпер, щурясь. Этот прищур брюнету очень не понравился.
- О чем?
- О нас.
Билл вопросительно изогнул бровь. Колечко пирсинга тускло блеснуло в свете электрической лампы.
Том вздохнул. Он не представлял, что это будет так сложно – говорить.
- Не прикидывайся, - должно быть, он сказал это слишком резко: Билл отшатнулся в сторону двери. – Послушай… Ты ведь и сам понимаешь, что между нами что-то происходит.
- Не понимаю, - поспешно сказал Каулитц, не сводя с парня настороженного взгляда. – И не хочу понимать.
- Зато хочу Я.
Повисла неловкая пауза. Том вздохнул, понимая, что говорить придется ему.
- Ты играешь со мной, - начал он, удовлетворенно отметив, что Билл дернулся при этих словах. – Я вижу это. Случайные встречи. Полунамеки. Ненавязчивый флирт. Разве это неправда? Нет, помолчи. Дай мне сказать, - юноша умолк на мгновение, подбирая слова. – Ты мне нравишься. Как парень. Как личность. Я понимаю, что ты не из той категории людей, которые общаются со всеми подряд. Ты тщательно выбираешь тех, кого удостаивать вниманием. И я – один из них. Я зацепил тебя. Заинтересовал. Тебе нравится внезапно исчезать у меня из-под носа и так же внезапно появляться. Ты…
- Что ты хочешь от меня услышать? – бесцеремонно перебил его Билл. Парень оторопел. Его посетило острое чувство дежа вю… - Том, что мне сказать? «Да, я с тобой играю»? «Да, мне нравится с тобой общаться»? «Да, ты меня заинтересовал»? Что из этого? Или всё сразу?
Он говорил спокойно, голос был ровным, лишь глаза выдавали его волнение: взгляд бегал, не задерживаясь ни на чем конкретном.
- Я хочу услышать… - Трюмпер замолчал, пытаясь придумать ответ, но тот ускользал, словно проворный окунь в речушке.
Брюнет раздраженно топнул ногой.
- Черт возьми, да, ты мне нравишься, - нервно произнес он, тряхнув длинными волосами. – Что дальше? Я гетеросексуал, у меня есть девушка, так что ничего не выйдет.
- Как категорично, - Том поднял руку, желая убрать прилипшую к уголку рта черную прядку, но Билл отшатнулся, широко распахивая глаза и прижимаясь спиной к двери.
- Не трогай, - пропищал он.
Эта фраза вывела баскетболиста из себя, позволяя, наконец, прорваться мучившему его вопросу:
- Почему? Почему, черт возьми, ты шарахаешься от прикосновений? Я, что, прокаженный? Что за ерунда?
- Идиот, - Каулитц поморщился. – У меня гаптофобия.
- Чего? – вытаращился на него баскетболист, позабыв о собственной злости.
- Гап-то-фо-би-я, - повторил Билл по слогам. – Боязнь прикосновений. Побочный эффект моей работы. Меня постоянно трогают: фотографы, стилисты… Именно поэтому у меня выработалась стойкая антипатия к «нерабочим» касаниям.
- Постой, - спохватился покивавший было Том. – Когда я остановил тебя – тогда, в лифте, ты отреагировал вполне адекватно.
Каулитц развел руками.
- Я и сам удивился.
Парень недоверчиво нахмурился, а потом у него в голове что-то щелкнуло, и он быстро схватил брюнета за руки. Тот непонимающе уставился на него, а потом запоздало взвизгнул.
- Я же просил!..
- А я понял, - довольно сказал Трюмпер. – Ты начинаешь бояться ДО прикосновения. Сейчас ты не ожидал от меня этого, а в лифте – просто не видел.
- Отпусти меня, - взмолился Билл, заламывая брови.
- Тебе неприятно?
- Нет, но…
- Тогда замолчи, - Том и сам не понял, почему сказал это шепотом и, прежде чем к нему вернулись тормоза, он подался вперед, прижимаясь губами к губам стоящего перед ним юноши.
Билл тихо охнул, приоткрывая рот, но не оттолкнул, и баскетболист расценил это как разрешение продолжать. Он нежно обхватил нижнюю губу парня, посасывая, отчего та тут же стала алой, провел по ней кончиком языка, чувствуя, как разжимаются судорожно стиснутые зубы, и скользнул языком в теплоту рта.
Каулитц начал отвечать, самозабвенно прикрыв глаза, водя по нёбу шариком твердой штанги, а Том так и держал его руки в своих, поглаживая тонкие пальцы от костяшек к длинным черно-белым ногтям.
Дверь за спиной Билла скрипнула, открываясь, и они отскочили друг от друга, переводя взгляд на нарисовавшуюся у порога Софию. В этот момент в голове Трюмпера билась одна-единственная мысль: «Какое счастье, что Билл загородил головой глазок».
- Привет, - поздоровался Том, прерывая саму собой образовавшуюся паузу. Девушка не ответила, но нахмурилась. Парень начал лихорадочно размышлять на тему вероятности того, что она засекла их за таким интересным занятием, как поцелуй.
- Ты чего на пороге? – грубовато поинтересовалась Софи, метнув суровый взгляд на Билла, и тот почувствовал себя не кем иным, как неверным мужем, вернувшимся с работы подозрительно поздно.
- Я… мы… тут… это… нам нужно поговорить, - наконец выдавил из себя он. – Наедине.
- Это нельзя сделать в квартире?
- С каких пор ты стала такой гостеприимной? – ухмыльнулся юноша. София прищурилась, давая понять, что подобный вопрос ей совсем не понравился, но оставила их вдвоем, с шумом захлопнув входную дверь.
Каулитц не понял, как расценивать ее поведение: то ли решила не мешать, то ли серьезно обиделась – кто их, женщин, разберет?
- На чем мы остановились? – прошептал Том, сделав пару шагов по направлению к нему, но Билл вскинул руки, показывая этим, что ему вовсе не нравится столь стремительное сокращение дистанции. Трюмпер непонимающе уставился на парня.
- Постой, - попросил Билл внезапно севшим голосом, словно орал без передышки как минимум полтора часа.
- Что такое? – Тому казалось, что все точки над «i» давно расставлены, но брюнет доказывал ему обратное: вильнул в сторону, увеличивая расстояние между ними, и прислонился спиной к стене.
- Меня озадачивает твое поведение, - признался баскетболист, складывая руки на груди. – В чем дело?
- Ты спрашиваешь, «в чем дело»? – тихо произнес Каулитц, прикрывая глаза. – Нас чуть не застукала моя подружка.
- И что? – не понял Том. – «Чуть-чуть» не считается.
- А если бы я не закрыл головой глазок? София мнительная, она вполне могла бы подсматривать…
- Прости, но я не силен в теории вероятности. И вообще…
- И вообще, мы оба мужчины, - перебил его Билл.
Том закатил глаза.
- Только не говори, что ты гомофоб.
- Хорошо, не буду, - Каулитц поджал губы. – Думаю, ты и сам догадался.
- Ты нравишься мне, я нравлюсь тебе…
- Я никогда не интересовался парнями.
«До тебя», - мысленно добавил Билл, решив оставить подобную откровенность на потом. Он не сомневался, что это «потом» рано или поздно наступит.
- Тогда к чему все эта беготня друг от друга? – этот вопрос мучил Тома уже чертову уйму времени. По крайней мере, ему так казалось, хотя в действительности прошло всего три дня. Семьдесят два часа. Четыре тысячи триста двадцать минут. Двести пятьдесят девять тысяч двести секунд…
- Я не знаю, - честно ответил Билл, раздраженно смахивая с глаз длинную челку. – Я не знаю, Том.
- Дело во мне?
- Дело в моей голове.
Трюмпер вздохнул. Он не думал, что будет так сложно.
- Тебе нужно время? – спросил парень, засовывая руки в карманы широченных джинсов. Он всегда покупал одежду размера XXL и надевал кепку: во всем этом он чувствовал себя уверенней. Таким своеобразным методом он защищался от внешнего мира. Удивительно, но это помогало.
Помогло и сейчас.
Билл смотрел прямо в глаза Тома – такого же насыщенного карего цвета, как и его собственные – и чувствовал себя стоящим на перепутье. Ему хотелось ответить «Нет, я все уже решил», но он сомневался в самом себе – не поторопится ли с выводами? Он боялся ответить «Да», ведь терпение Тома вовсе не безгранично. Он может плюнуть и отстать.
Парень тряхнул головой. Нет, Том не такой. Том целеустремленный и упрямый. Он не уйдет.
Не уйдет же?..
- Пожалуй, мне действительно нужно подумать, - признался Каулитц, опуская взгляд. Ему хотелось сказать, что он просто боится новых отношений и перемен, что за ними наступят, что он должен понять, действительно ли ему нужно все это, чтобы потом не жалеть, что…
Но он не озвучил ни одну из этих мыслей.
- Хорошо, - быстро отозвался Трюмпер, наигранно улыбаясь. – Спокойной ночи.
- Спокойной ночи…
Билл смотрел вслед поднимающемуся по лестнице парню и приказывал себе оставаться на месте и не бежать следом. Но, Боже, как же ему хотелось это сделать…
Он вернулся в квартиру, снял обувь и толстовку и неслышно прошел в ванную. Судя по монотонно бубнящему телевизору, София находилась в гостиной.
Билл запер дверь комнаты и повернулся к зеркалу.
- Влюбился, сволочь? – спросил он у своего отражения, что взирало на него с немым страданием во взгляде. Он провел пальцами по губам, чувствуя их небольшую припухлость, и боялся стереть ощущение от прикосновений к ним губ Тома. В животе порхали миллионы бабочек, в голове образовалась идеальная пустота, и это состояние было настолько новым, что Билл всерьез заволновался.
Парень опустился на кафельный пол и подтянул колени к груди.
В эту самую секунду он повторял про себя только одну фразу: «Пожалуйста, подожди».
***
Том подставил голову под струи обжигающе-ледяной воды и уже через мгновение почувствовал себя значительно бодрее, чем был до этого. Отсроченный на пять минут будильник снова начал заливаться трелью, и парень подавил в себе желание вернуться в спальню и разбить его о стену. На счету была каждая секунда.
Он ненавидел опаздывать, но сегодня время было против него: он проспал. Соревнования начинались в восемь, на часах значилось 7:40, а это означало, что ему придется мчаться галопом и пропустить как минимум вступительную речь. Всё было бы не так страшно, если бы баскетбольный блок не значился в расписании первым…
Том наспех побросал в сумку форму, бумажник, мобильник, паспорт и запасные кроссовки, позавтракал половиной яблока и пулей вылетел из квартиры.
Ему повезло: пустое такси показалось на горизонте почти сразу. В спешке он забыл название стадиона, но взял себя в руки, успокоился и уже через полчаса был на месте.
Вульф рвал и метал, грозил кулаком, почти пинком отправил в раздевалку и проникновенно пообещал оторвать потом уши. Судя по отчетливо читающейся в его взгляде жажде крови, оторвет он не только уши, но и главное достоинство в придачу.
Том поставил рекорд по переодеванию и появился на площадке за тридцать секунд до начала матча. Команда синхронно выдохнула.
Играли на каком-то автомате: соперники были невероятно вялые, и к середине парень уже в сотый раз пожалел, что выбрался из теплой постели ради каких-то отморозков. Победа досталась влегкую, и Том подумал, что если так пойдет и дальше, то это будет почти неприлично.
Несмотря на успех, среди них был ровно один недовольный…
- Трюмпер, иди сюда.
Юноша вздохнул и направился к тренеру.
- Что такое?
- Тебя не было вчера на вечеринке. Интересно, почему?
Том вздохнул.
- Мартин нажаловался? – спросил он, устало потирая ладонью шею.
- Неважно, - отмахнулся Вульф.
- Вот и мне так кажется, - пробормотал Трюмпер, меняя футболку. – Ну что этим спонсорам – холодно или жарко от моего присутствия? Если захотят поделиться содержимым кошелька, то поделятся. Сомневаюсь, что это зависит от моей харизмы.
- Ответь мне на один вопрос.
Подобная просьба его удивила. Обычно тренер был не особо разговорчивым, но сейчас его явно переполняло желание пообщаться.
- У тебя, что, появилась подружка?
Том едва не подавился собственным дыханием.
- С чего ты взял? – наверное, его удивление показалось мужчине недостаточно убедительным: тот подозрительно прищурился.
- Ты опоздал. Не пришел на вечеринку. А вчера тебя видели с какой-то высокой брюнеткой…
- А! – парень расхохотался. – Это Билл, мой друг.
- Друг? – недоверчиво переспросил Вульф.
- Ну да. Он парень. Модель, вот и внешность слегка…
- Бабская?
- Специфическая.
Тренер задумчиво покрутил в пальцах мобильный.
- Ты точно не подцепил девчонку?
- Абсолютно точно, - кивнул Том, прося Господа о том, чтобы мужчина не вздумал корректировать вопрос и интересоваться его успехами в общении с сильным полом.
- Тогда хорошо, - удовлетворенно кивнул Вульф. – А теперь к делу: сегодня вечером все свободны. Завтра к нам приедет фотограф, сделает серию снимков, так что к половине десятого приведи себя в порядок.
- Я и так…
- В еще больший порядок, Трюмпер. Всё, отбой. Отдыхай. И никаких отношений, пока не закончатся соревнования.
Том не стал уточнять, распространяется ли это правило на парней.
***
Остаток дня баскетболист провел в прогулках по Гамбургу. Он бесцельно слонялся по улицам, заходил в магазины, прикупил каких-то местных сувениров, посидел в паре кафешек и вернулся домой только к вечеру, когда село солнце. В голове роились весьма неприятные мысли.
Он прекрасно понимал, что на него донес Мартин. Судя по всему, суч*нок всерьез вознамерился мстить. Том никогда бы не подумал, что будет конфликтовать с кем-то из собственной команды, но человек предполагает, а судьба располагает. Всё это очень напрягало.
Еще одним пунктом в списке преследующих его мыслей была сложившаяся ситуация с Биллом. Разум жестоко издевался над сердцем, намекая на то, что он зря надеется, и Каулитц больше не появится в его жизни. Парень понимал, что сейчас все зависит не от него, и прекратил страдать по этому поводу – в конце концов, это ничем не могло помочь.
Он завалился на диван, закинув ноги на подлокотник, включил телевизор и стал смотреть первое попавшееся шоу, заедая его пиццей. Он чувствовал себя донельзя апатично.
Его спокойное времяпрепровождение было нарушено внезапным звонком в дверь.
Том замер, так и не донеся кусок Моцареллы до рта. Сердце пропустило удар и забилось с новой силой, вдвое быстрее, чем ему полагалось.
Трюмпер положил пиццу в коробку, поднялся с дивана и бегом направился в прихожую. Ему было ни к чему смотреть в глазок: он и без того знал, кто находится за дверью.
Юноша задержал дыхание и повернул ключ в замке.
Предчувствие не обмануло его. На пороге квартиры стоял Билл.
Том оторопел. Конечно же, он ожидал увидеть именно его («Без вариантов, Том, без вариантов»), но сейчас представлял собой истукан, вытаращившись на гостя, будто тот был без малого восьмым чудом света. Он весь день придумывал речь, которую озвучит, если черноволосый принц соизволит почтить его своим присутствием, но теперь все слова разом вылетели из его головы.
- Привет, - наконец поздоровался Трюмпер, на большее его просто-напросто не хватило.
Билл на мгновение прикрыл глаза, а потом смело перешагнул порог его квартиры, оказываясь интимно близко от парня, и запечатал его губы поцелуем.
Том настолько ошалел от поступка юноши, что не сразу сообразил, как себя повести. Губы сами раскрылись навстречу напористому языку Каулитца, который решил взять инициативу на себя и целовал его, придерживая пальцами за подбородок. Не то, чтобы это как-либо смущало баскетболиста, но пассивно поддаваться ему было скучно, и он поспешно обернул свои руки вокруг по-девичьи тонкой талии, прижимая к себе. Голову кружило от неожиданной, но чертовски приятной близости, от ощущения горячей кожи под ладонью, жар от которой чувствовался даже сквозь плотную ткань майки; от сумасшедшего коктейля запахов: вишня, мята, что-то терпкое и сладкое, и волнующее, и томительное…
Билл сильнее подался вперед, делая еще один шаг, и Том неловко оступился, встречая спиной стену, ударился затылком о полку и взвыл, машинально прикасаясь рукой к месту ушиба.
- О Боже, - испуганно зашептал Каулитц, заглядывая парню в глаза. – Сильно ударился?
- Терпимо, - выдавил из себя тот. – Жить буду.
Говорить было больно: голова тут же вспыхивала фейерверком, посылая многовольтные разряды в виски и лобную область.
- Черт, - выругался брюнет, смущенно прижимая пальцы к губам. – Я даже романтическую часть не могу провести без приключений…
- Человек-пизд*ц, - с улыбкой произнес Трюмпер и только в этот момент осознал, что одна его рука до сих пор находится на талии парня.
- Пойдем, тебе нужно сесть, - спохватился следом за ним Билл и поспешил в гостиную, но тут же развернулся и заметался. – Лед! Нам нужен лед.
- В морозилке, - подсказал Том, думая о том, что его ответ и без того очевиден.
Каулитц энергично кивнул и скрылся на кухне. Он нервничал – это было видно слишком явно.
Баскетболист вздохнул, прошел в зал, включил светильник и уселся на диван. Несмотря на произошедший конфуз, он думал, что это – самый счастливый вечер в его жизни. «Он пришел, он пришел, ОН ПРИШЕЛ!» - билось в горле кровью, заставляя волнительно краснеть щеки.
Парень поерзал, садясь поудобнее, и расправил на коленях джинсовую ткань.
«Как пятиклассница какая-то», - подумал он с презрением к самому себе.
- Голова не кружится? – заботливо поинтересовался Билл, заходя в комнату, и приложил к затылку юноши пакет со льдом.
- Не думал, что ты можешь быть таким внимательным, - прищурив глаза, усмехнулся Том.
- Я не такая черствая скотина, каким кажусь тебе, - сказал Каулитц, чуть отстраняясь, и парень поспешно накрыл его лежащую на пакете руку своей. Тот дернулся, но ладонь не убрал, а даже наоборот - придвинулся ближе и заметно расслабился.
- Почему ты пришел? – прошептал Трюмпер. Внутренний голос довольно заметил, что обстановка самая что ни есть интимная: темно и тихо, только светильник и тиканье настенных часов.
- Было бы лучше, если бы не пришел?..
- Не воспринимай мои слова в штыки.
Билл вздохнул.
- Я всё сказал тебе.
- Скажи это еще раз.
Том понимал, что действует рискованно: подобная наглость может разозлить парня, но отступать было поздно.
Каулитц как-то рвано выдохнул, а потом неожиданно улыбнулся: едва заметно, одними уголками губ.
- Ты меня за девчонку принимаешь? По-твоему, я должен сидеть дома и бесконечно рефлексировать на тему своего влечения к тебе и общего несовершенства мира? Да, ты – первый парень, который пробудил во мне интерес, но это не значит, что я должен прятаться от самого себя и убивать в себе это «неправильное» влечение. Я растерян, - он помолчал. – Но я хочу попробовать.
Том кивнул.
- Это я и желал услышать.
Он не боялся быть не больше чем своеобразным экспериментом: у него не было каких-либо принципов, запрещающих спонтанные связи. Нет, Том никогда не спал с кем попало, но вполне допускал отношения «на неделю». К слову, в их с Биллом распоряжении оставалось всего два дня. Ничтожно мало. Он будет настоящим мазохистом, если не прекратит всё это сейчас. Он понимал, что ему нужно оттолкнуть Билла – как в физическом, так и в моральном смысле этого слова, но не мог этого сделать. Не мог даже попытаться.
- Кажется, я в тебя влюбился, - признался он, убирая с головы лед и переплетая их с брюнетом пальцы. Каулитц тихо засмеялся и неодобрительно покачал головой:
- А вот этого не нужно…
Эта фраза задела Тома, но он решил не показывать своей обиды и вымученно улыбнулся.
- Это не мое решение. Это решение моего сердца.
- Да ты романтик… Небось, любишь прогулки под луной и прочую сопливую ерунду?..
- Заткнись, - бросил Трюмпер, властно привлекая юношу к себе, наугад ловя его губы, целуя жестко и страстно, подчиняя себе, напористо лаская языком, чувствуя ответные движения его языка, оглаживая прохладную бусинку пирсинга... Руки сами легли на талию, чуть сжимая, и Билл прогнулся в пояснице, подставляя под поцелуи белую шею. Том тут же воспользовался положением, накрыл ртом ключичную ямку, переместился к плечу, прижимаясь губами к выступающей косточке. Из памяти выпал момент принятия горизонтального положения; Каулитц пробурчал что-то про «дурацкий подлокотник», Трюмперу же было плевать и на подлокотники, и на скомканную прелюдию: майка Билла стремительно поползла вверх.
В этот самый момент брюнета переклинило.
- Нет, - четко сказал он, скидывая с себя парня. – Нет, Том, нет.
- Почему? – удивленно спросил тот, садясь на полу перед диваном. В голове царил полнейший хаос.
- Я не могу вот так сразу.
- А как можешь? Постепенно? – раздраженно поинтересовался Том. Черт возьми, всё шло так хорошо! Ну почему, почему этому гаденышу обязательно нужно было всё испортить?..
- Не смешно.
- А кто смеется? Помнится, всего пару минут назад ты доказывал мне, что не девчонка, а теперь…
- ….ломаюсь, как целка?
Трюмпер не ожидал такой резкости и замолчал, отводя взгляд.
- По-моему ты забыл, что у меня никогда не было мужчины. Да бл*дь, судя по всему, ты слушаешь только дружка у себя в штанах! – воскликнул Билл, вскакивая на ноги.
«Только не это», - мысленно застонал Том и поспешно схватил его за руку.
- Не уходи, пожалуйста, - произнес он, крепко стискивая красивую узкую ладонь. – Прости, я действительно забыл. У меня напрочь снесло крышу.
- Я заметил, - холодно отозвался Каулитц, смотря куда угодно, только не на него. – Поздравляю, ты всё испортил.
- Не надо так… Билл, извини. Если хочешь, я больше не прикоснусь к тебе. Самое важное для меня – твое благодушие, а уж никак не согласие на секс.
Он не лукавил, говоря это. Да, страсть затуманила ему глаза, но сейчас он отдавал себе отчет в том, что не выдержал бы его презрения. Что угодно, только не это. Он потерпит. Если понадобится – обойдется и без какого-то там траха.
- Только останься, - сказал он вслух.
Билл вздохнул, сдаваясь.
- Хорошо. Но дай мне обещание, что не попытаешься надругаться надо мной этой ночью.
- Обещаю, - произнес Том со смехом и поцеловал костяшки его пальцев.
Он предоставил своему прекрасному гостю кровать во второй спальне. Каулитц благодарно кивнул, оставшись довольным средней мягкости периной, и удалился в ванную, где находился по меньшей мере час. От мысли, что он будет вытираться его полотенцем и пользоваться его гелем для душа, у баскетболиста начинали шевелиться волоски на руках. В этом был какой-то своеобразный фетиш: он представлял Билла с влажными волосами и глянцевой кожей, одетого в просторный махровый халат, и начинал машинально поглаживать себя между ног.
За этим занятием его и застал зашедший в комнату Каулитц.
- Я смотрю, у кого-то недотрах, - произнес он с ехидной ухмылкой.
«Благодаря тебе, между прочим», - хотелось сказать Тому, но он промолчал, смущенно пожав плечами и положив руки поверх одеяла.
Билл был одет в атласную пижаму цвета красного вина и, пожалуй, это было даже лучше, чем махровый халат. Тонкая ткань подчеркивала каждую линию его статной фигуры и позволяла заметить, что на юноше нет белья. Трюмпер мысленно восславил себя за идею положить неприступного брюнета в другой комнате: будь он бок о бок с ним, поцелуями дело точно бы не ограничилось.
- Я пришел пожелать тебе спокойной ночи, - сказал Билл, прислонившись к косяку двери. Том скользнул взглядом по согнутой в колене ноге.
- Спокойной ночи.
Юноша улыбнулся и ушел, погасив за собой свет.
Трюмпер покачал головой и повернулся на бок, накрывая ладонью пах. Тело отчаянно требовало разрядки.
Он проснулся в середине ночи от ощущения непривычного тепла рядом с собой. Парень с трудом разлепил склеенные сном веки и прищурился: по другую сторону от него лежал Билл. Тонкая рука собственнически лежала поперек талии баскетболиста.
Тому показалось, что у него в голове прошелся ураган, напрочь сметший все мысли. Всё, что осталось – это ощущение какого-то наивного счастья и странная, незнакомая ему самому нежность.
«И пусть он только попробует наутро сказать про боязнь темноты или другую подобную чушь…», - подумал парень, вновь закрывая глаза.
<<
Вернуться Дальше
>>
|