|
Часть 3.
Солнечный луч расположился на лице Тома самым наглым образом, и тот недовольно поморщился, поворачиваясь на другой бок. По телу разливалась сонная нега, вставать совершенно не хотелось, но часы уже показывали без пяти девять, а это означало, что через полчаса он должен быть на съемках. Парень с наслаждением потянулся и только в этот момент осознал, что находится в кровати один. Он прислушался, в квартире было тихо, ни шума бегущей воды, ни низкого гула работающего телевизора, не шебуршения на кухне. Зато одно он мог сказать точно: пахло кофе.
Баскетболист слез с постели, одел одну из своих любимых необъятных футболок и пошел «на запах».
Шторы в зале были раздвинуты, и вся комната купалась в солнечном свете. На журнальном столике высилась чашка дымящегося кофе, тарелка с бутербродами и яблоко. Еще одним приятным сюрпризом оказался блокнотный листок с аккуратно выведенным на нем номером телефона.
Том улыбнулся, взял в руки мобильный и набрал заветные цифры.
- Да? – спустя пару гудков послышался в динамике голос Билла.
- С добрым утром.
Трюмпер почти физически ощутил, что юноша улыбнулся.
- Привет.
- Кофе – это твоих рук дело?
- А что, у тебя на примете есть еще один альтруист?
- Он горячий. Ты потрясающе точно подгадал со временем.
- Я посмотрел, на сколько поставлен будильник на твоем телефоне.
Том закрыл глаза. Ему показалось, что он находится в невесомости: тело вдруг стало невообразимо легким, прозрачным, еще мгновение – и полетишь. Сердце сходило с ума.
«Что же ты делаешь со мной, поганец, что же ты делаешь…»
- У нашей команды фотосессия через полчаса…
- Я знаю, - перебил его Каулитц, и парень удивленно вскинул брови.
- Откуда? Не помню, чтобы я говорил тебе об этом.
- Ты и не говорил, - согласился Билл. – У меня есть свои источники информации.
- Звучит зловеще, - усмехнулся Том, мысленно поражаясь этому странному красивому юноше. – Раскроешь секрет?
- Нет, - кокетливо отозвался брюнет. – Сам всё увидишь.
- Звучит интригующе. Послушай, я освобожусь около часа…
- До встречи, Том, - попрощался Билл и нажал на «отбой». Том непонимающе уставился на телефон в своей руке, но решил не ломать голову над таинственными словами парня и принялся за завтрак.
Через двадцать пять минут восходящая звезда баскетбола уже стояла в павильоне, где должна была проходить съемка. Фотограф опаздывал, заставляя тренера нервничать, и тот срывался на всех подряд. Еще одна персона, чья имя начиналось на «М», решила продолжить свои попытки достать парня: Мартин коршуном вился вокруг него, отпуская едкие шутки и нелестные комментарии, и вскоре Тому так это надоело, что он открыто высказал всё, что думает о нем, его маме и прочих родственниках вплоть до восьмого колена. Товарищ был настолько удивлен, что подвис и даже не полез в драку. Том удовлетворенно кивнул самому себе.
- А вот и наш фотограф, - внезапно подал голос Вульф. Трюмпер повернулся к двери… и офигел.
Рядом с высоким плотным мужчиной стоял Билл. Он ослепительно улыбался и выглядел на все двести: укладка, солнцезащитные очки в белой оправе, черная худи, темно-синие джинсы, серые кеды.
«Модель, блин. Только какого хрена эта модель здесь делает?!».
Преисполненный намерением узнать ответ на свой незамысловатый вопрос, Том направился прямиком к брюнету.
- Ну что, мы увиделись раньше, чем ты предполагал? – спросил тот, снимая очки.
- О да, гораздо раньше, - кивнул Трюмпер. – Что ты тут делаешь?
- Этот фотограф работает на наше модельное агентство. Я прознал о съемках еще раньше, чем ты и напросился в сопровождающие, - признался Билл. Том восхищенно присвистнул.
- Ну ты и зараза, - сказал он со смехом.
- Да, я такой, - подхватил парень. – Надеюсь, ты не будешь слишком стесняться моего присутствия?
- Не дождешься, - сказал Трюмпер парню на ухо и тут же отстранился. – Мне пора. Не хочешь сходить куда-нибудь потом?..
- Я посмотрю на твое поведение, - лукаво улыбнулся Билл.
Фотографируясь на глазах у Каулитца, Том чувствовал себя без малого обнаженным. Он кожей ощущал обращенный на него пристальный взгляд, ему хотелось спрятать глаза, но вместо этого он послушно смотрел в повернутый к нему объектив камеры. Съемки затягивались: казалось, их поимели во всех возможных ракурсах, поэтому к окончанию фотосессии парень чувствовал себя выжатым, как губка.
Билл сидел на диванчике и буквально пожирал его глазами. Трюмпер подошел ближе, огляделся, убеждаясь в том, что никто не смотрит в их сторону, и быстро поцеловал парня в костлявое плечо. Тот предостерегающе шикнул, но губы его растянулись в довольной улыбке. Ему нравилась даримая баскетболистом нежность. Изумляло другое: на нее хотелось отвечать.
- Знаешь, а из тебя вышла бы неплохая модель, - заметил он, мимолетно скользнув пальцами по руке парня. – Ты отлично держишься перед камерой.
- В самом деле? – брови Тома удивленно поползли вверх. – В таком случае, у вас в конторе не найдется вакантного местечка для меня?
- Получается, между нами будет служебный роман? О нет, - захохотал Билл.
- Ну так что, не хочешь пройтись по улицам Гамбурга или заглянуть в какую-нибудь кафешку? – перевел разговор баскетболист к более насущным темам.
Каулитц сделал вид, что задумался.
- Мне не четырнадцать лет, чтобы шастать по кафешкам, - ехидно заметил он, капризно морща нос. Том закатил глаза.
- Для ресторанов слишком рано, но если ты согласишься потерпеть до вечера…
- Соглашусь, - кивнул Билл и поднялся с места. – А теперь, если ты свободен, я покажу тебе одно замечательное место, которое будет достойной альтернативой забегаловкам и улочкам.
- Вот даже как…
- Именно так. Конечно, вечером там красивее, но днем тоже есть на что посмотреть.
- Хорошо, будь по-твоему, - согласился Том, и они вместе покинули помещение.
***
При виде озера Альстер он на мгновение онемел. Его великолепие и воистину королевские размеры впечатляли. С одной стороны находилась бетонная набережная, с другой – сочные зеленые массивы, по которым они и решили пройтись. Билл лениво посасывал через трубочку какой-то коктейль ядовито-зеленого цвета и что-то вещал; Том слушал его вполуха, жадно впитывая в себя новые впечатления. Он был в Гамбурге первый раз в жизни и первый же раз видел Альстер.
- Пожалуй, ты прав, - наконец сказал он. – Это – отличная замена кафешкам.
Каулитц довольно ухмыльнулся и повел рукой, предлагая расположиться на траве.
Они устроились на по-джентельменски расстеленной Томом толстовке, в тени деревьев, вдали от воды и прогулочной тропы. Билл вытянул бесконечно длинные ноги и откинул голову, смотря в украшенное сливками облаков небо через хитрое переплетение ветвей.
Баскетболист невольно залюбовался им: он, наверное, уже в тысячный раз подивился красоте этого юноши. Тонкий, бледный, андрогинный, абсолютно неземной, нереальный, будто сошедший с обложки дорогого глянцевого журнала, эгоистичный, знающий себе цену…
- Мой, - прошептал Том, привлекая его к себе. – Пусть и всего на пару дней, но мой.
Он склонился к нему, касаясь губами тонкой кожи за ухом, вдохнул пьянящий аромат волос и почувствовал, как начинает натурально сносить крышу.
- Ты что, нас же могут увидеть! – произнес Билл, пытаясь отстраниться, но объятия Трюмпера были крепкими.
- Никто нас не увидит, - успокоил его тот. – Посмотри: никого нет, тут только ты и я. Кстати, - он стер тыльной стороной ладони упавшую на щеку каплю. – Дождь начинается.
- Тем более… - Каулитц захотел подняться, но понял, что все его попытки тщетны и безвольно опустил голову. Том покачал головой и нежно обхватил пальцами его подбородок, приподнимая. Билл зажмурился и поджал губы.
- Посмотри на меня, - мягко попросил Трюмпер. Юноша отрицательно замотал головой. – Билл, чего ты боишься? Я не сделаю тебе ничего плохого. Просто посмотри на меня. Не прячься. Открой глаза, Билл.
Каулитц сглотнул и медленно приоткрыл веки. Том улыбнулся нежно и располагающе, как улыбаются детям, и аккуратно поцеловал парня в уголок губ. Тот рвано вздохнул и подался навстречу, требуя более взрослого и ощутимого поцелуя.
Том не стал медлить.
Он целовал его осторожно, боясь спугнуть, пробовал на вкус, чуть оттягивая нижнюю губу зубами, обводил языком острые, по-настоящему вампирьи резцы. Билл тихо выдыхал ему в рот, обнимая обеими руками за шею, прижимая к себе, не желая отпускать. Трюмпер понимал, что юноше непросто перестроить себя: отношения с человеком своего пола были для Билла в новинку. Том поклялся себе, что ни за что не посмеет пойти против его воли и не зайдет дальше, пока Билл сам этого не захочет.
И Билл захотел.
Том чувствовал его прохладные руки у себя под майкой: они неуверенно скользили по груди и животу, распаляя и без того возбужденного парня. Когда аккуратный ноготок ненароком задел его сосок, Трюмпер не сдержал стона.
Накрапывающий дождь с каждой минутой усиливался, но им обоим было откровенно плевать.
Билл полулежал на расстеленной толстовке, уже достаточно промокшей от дождя, и старался не думать о том, что будет, если их кто-нибудь заметит. Губы Тома были у него на шее, а пальцы уже расстегнули ремень и потянули вниз язычок молнии, чтобы тут же забраться в боксеры и обхватить напряженный член. Билл закусил собственную ладонь, толкаясь во влажную руку парня. Он понимал, что всё происходящее – чистой воды сумасшествие, но не мог противиться собственному желанию.
- Не останавливайся, пожалуйста, еще, - шептал он, перемежая слова стонами, и кончил спустя десять секунд этой сладкой пытки. Том почувствовал, как промокают его собственные боксеры – и, нет, это было вовсе не из-за дождя.
Он притянул расслабленного после оргазма юношу к себе, бережно погладил по спине и поцеловал в припухшие губы.
- Как ты? – спросил он, почему-то шепотом, словно боясь разрушить всю интимность момента.
Билл улыбнулся и распахнул глаза.
- Лучше не бывает.
Он чуть отстранился, приводя себя в порядок, и Трюмпер заметил, что его щеки горят яркой краской стыда.
- Ты знаешь, - произнес Каулитц, застыв с одним концом ремня в руке. – Это не было сексом в полном смысле этого слова, но, черт возьми, мне слишком понравилось.
Том усмехнулся и картинно небрежно повел кистью в воздухе, мол, что ж ты еще хотел от великого меня. Билл ткнул его локтем в бок, но тычок этот получился до безобразия нежным.
- О Боже, теперь твоя толстовка грязная, - заметил брюнет, поднимая кофту с земли.
- Да и черт бы с ней, - безразлично отозвался баскетболист, а потом обворожительно улыбнулся и галантно протянул ладонь. – Ну, а теперь – по кофе?
- Так уж и быть, - наигранно капризно сказал Билл и тут же заразительно расхохотался. – Заслужил! Веди уже куда-нибудь…
Через пару минут пешего шага они, вымокшие до нитки, но безумно счастливые, ввалились в какую-то кофейню. Том крепко стискивал руку Билла в своей, пресекая все попытки Каулитца разорвать контакт. Ему казалось, что он чувствует каждую линию на его ладони, мельчайшую черточку, и улыбался, поглаживая большим пальцем нежное и удивительно тонкое запястье.
Они сели за дальний столик в самом конце зала, развернувшись спинами к двери, и тут же погрузились в изучение меню. Кофейня была небольшой и уютной, с интересными фотографиями на стенах и стульями с мягкой обивкой темно-красного цвета.
Билл дотронулся до ниток с нанизанными на них бусинами – забавная альтернатива шторам – и повернулся к Тому, искренне восхищенный антуражем места.
- Здесь потрясающе! Откуда ты узнал?
- Я не знал, - не стал лукавить тот. – Это было первое попавшееся нам кафе.
Брюнет рассмеялся, очевидно, удовлетворенный данным ответом: это было очень в духе Тома.
Тот улыбнулся и вернулся глазами к меню. Сказать по правде, сейчас его голову занимали мысли, не имеющие никакого отношения к еде.
То, что произошло между ними, было огромным прорывом в их еще толком не установившихся отношениях. Сейчас, сидя в помещении и анализируя случившееся, ему было трудно поверить в реальность всего этого. Мог ли он знать, что всё обернется так хорошо?..
Как бы то ни было, одно он понял совершенно ясно: Билл доверяет ему. Это знание заставляло его мысленно ликовать и воспевать победу: его воображение неизменно рисовало Каулитца неприступной средневековой крепостью, в то время, как сам он был отважным, но немного безрассудным рыцарем, позарившимся на недосягаемое. Впрочем, не такое недосягаемое, как казалось поначалу.
Том поймал себя на мысли, что вот уже с пару минут читает одну и ту же строчку, улыбаясь во все тридцать два зуба с абсолютно аутичным выражением лица. Он дернул головой, не забыв поубиваться на тему промоченных дредлоков, но, черт возьми, оно того стоило.
- Что ты будешь? – поинтересовался он у Билла, и тот вздрогнул.
«Похоже, не один я витал в облаках», - довольно подумал баскетболист, глядя на растерянного юношу.
- Я возьму капуччино и шоколадный пирог, - решил вывести его из ступора Том. – А тебе мы возьмем штрудель. Как ты относишься к яблокам?
- У меня на них аллергия, - признался брюнет, тряхнув мокрыми волосами, и Трюмпер на мгновение завис, не в силах оторвать взгляд от обрамленного черными вьющимися прядями красивого лица. Этот засранец был неприлично красив. Таких следует выставлять в музее, пряча за пуленепробиваемым стеклом: смотри, но не трогай. А, впрочем, потрогать там тоже было что…
- Том?
- Я завис, - честно признался парень, смущенно почесав переносицу. – Ты чертовски красив.
Билл улыбнулся и кокетливо потупил глазки.
«О Боже, наша детка умеет играть в святую невинность. Он не перестает меня поражать».
- Окей, штрудель отменяется. Тогда… Может быть, «ванильный торт с миндалем и вишней»? - зачитал Том вслух.
- А сколько там калорий? – подозрительно осведомился Каулитц, заставляя баскетболиста закатиться в истерическом хохоте. – Хорошо, хорошо, я шучу. Берем!
Трюмпер подавил в себе смех, подозвал светловолосую официантку, которая уже успела построить ему неумело накрашенные глазки, сделал заказ и расслабленно откинулся на спинку стула.
За окном шумел дождь, с одежды текло, но в кофейне было тепло, и он постепенно согревался. Билл опять ушел в себя и теперь сидел, словно застывшее изваяние, выпрямив спину и сцепив руки в замок.
Том нахмурился и осторожно коснулся его плеча. Парень неопределенно замычал, во взгляде мелькнула разумная мысль.
- Эй, ты чего? Жалеешь?
Он спросил напрямую, не прячась за полунамеками и недомолвками. Спрятал другое: собственную неуверенность и откровенный страх перед ответом «да».
Билл вздохнул, убрал с глаз упавшую челку и положил подбородок на скрещенные на столе руки.
- Не знаю, - ответил он тихо. – С одной стороны… мне понравилось. А с другой я до сих пор не могу представить, во что всё это выльется.
- Зачем представлять? Пускай всё идет своим чередом.
- Я не могу так, Том. Я люблю жить по плану. Я всегда четко знаю, во сколько мне просыпаться и куда идти. То же самое и в отношениях. Я не люблю сюрпризов и неожиданных поворотов, именно поэтому я до сих пор с Софией. Какой бы стервой она не была, у нее ограниченный список за*бов, и я знаю его наизусть: он повторяется с завидной цикличностью…
- Мне тебя не понять, - произнес Том, медленно проговаривая слова. – Я думаю, это скучно и ненатурально - ждать от партнера чего-нибудь привычного. В конце концов, он – тоже живой человек, индивид, личность. У него свои мысли, скорее всего, разительно отличающиеся от твоих, свои цели и желания… Неужели тебе не хочется разнообразия?
- Ты желаешь мне его предоставить?..
Вопрос Билла поставил его в тупик. Ему показалось, что они снова в том самом первом дне, на пороге затопленной им ванной, незнакомые и чужие, словно и не было провальной вечеринки, случайно-специальных встреч и недавней близости перед водами Альстера.
Им принесли заказ, и Каулитц без всякого зазрения совести принялся за еду, не догадываясь (или все-таки догадываясь?), что ввел собеседника в весьма неприятное состояние.
- Черт возьми, Билл, - наконец подал голос Том. Брюнет перевел на него взгляд, который, откровенно говоря, качественно сбивал того с мысли. – Послушай, мы уже решили, что наша симпатия взаимна. Более того, ты показал, что доверяешь мне и готов идти дальше. И – нет, не надо теперь краснеть и отворачиваться, слушай дальше! Если ты хочешь прекратить всё сейчас, скажи мне об этом. Что толку тянуть?
Он замолчал, ожидая мгновенной реакции, но Каулитц не говорил ни слова. Это пугало, давая все основания думать о том, что разговор закончится не на самой оптимистичной ноте…
Том вздохнул, глотнул капуччино и деланно пофигистично махнул рукой:
- А, какая уже разница, я все равно уезжаю через два дня…
- Вот именно, - мрачно поддакнул Билл, закопавшись в торт по самые брови. – Твою мать.
- Ты можешь выражаться пояснее? – усмехнулся Трюмпер.
- Куда уж яснее?! – внезапно взвился парень, резко поворачиваясь к нему. Баскетболист торопливо отставил чашку, спасая свой кофе. – Ты уезжаешь, и мы больше никогда не увидимся, так? Знаешь, я ведь тоже не железный. У меня тоже могут быть чувства. Более того, ты ни за что не поверишь, но я успел прикипеть тебе за какие-то несчастные пять дней! Прикинь, такое тоже бывает!
- Счет, пожалуйста, - шепнул Том официантке. Билла нужно было срочно уводить отсюда: судя по всему, у того начиналась самая настоящая истерика.
Он аккуратно притянул его к себе. Каулитц посопротивлялся, дабы не терять чувства собственного достоинства, но быстро сдался и уткнулся парню в плечо, вцепившись пальцами в майку на его спине.
- Успокойся… Поговорим потом, не здесь, дома… Все хорошо, не переживай, - Том успокаивающе погладил его меж лопаток, а потом чуть отстранил от себя и поцеловал в прикрытые веки.
- На нас же смотрят, - испуганно пискнул Билл.
- Пусть смотрят. Тогда блондинка, которая уже с полчаса строит мне глазки, поймет, что ей ничего не светит…
Блондинка действительно поняла: выругалась сквозь зубы, топнула ногой и удалилась из поля зрения.
- Черт. Кажется, я выронил где-то бумажник, - внезапно произнес Том и беспомощно уставился на брюнета. Тот вытаращил глаза и выудил из кармана пластиковую карточку.
- Это пойдет? – спросил он у официантки, но та отрицательно покачала головой.
- Только наличные.
- Ну что за каменный век! – воскликнул Трюмпер, поднимаясь с места. – Я сбегаю до Альстера, скорее всего, я обронил его там. Жди меня здесь.
Билл кивнул, провожая его взглядом.
Том несся со всех ног, мысленно костеря себя на чем свет стоит и искренне надеясь, что никому, кроме них, больше не пришло в голову облюбовать то безлюдное место.
«Где были мои мозги? Очевидно, в штанах, если я так глупо просрал бумажник, с которым обычно не расстаюсь!», - раздраженно думал он, но тут поток его мыслей грубо прервался.
Парень остановился, смотря на направляющегося к нему с другой стороны улицы Мартина, и как никогда был согласен с выражением «Беда не приходит одна».
Его сокомандник был пьян – это было видно невооруженным взглядом. И это было плохо.
Идеальным решением было бы его «не заметить», но Мартин целенаправленно шел к нему.
- Хэй, Трюмпер, - своеобразно поздоровался он, вставая напротив. – Как жизнь, друг?
- Спасибо, хорошо, но я очень спешу, увидимся, - протараторил Том и попытался обогнуть его, но юноша снова преградил ему путь.
- Зазвездился? Уже и поговорить с товарищем не можешь? – спросил он, лениво ворочая языком: речь выходила невнятной.
- Я же сказал: я очень спешу, - повторил Том, стараясь не выдавать собственной неприязни.
Дождь не утихал, и холодные капли уже заползли под воротник толстовки, неприятно холодя шею и скатываясь по спине. Если так пойдет и дальше, то его впору будет выжимать, как губку.
- Знаешь, - как-то задумчиво начал Мартин, и только сейчас парень понял, что глаза его неестественно расширены. – А меня выгоняют. Этот старпер сказал, что взял в команду какого-то удивительно талантливого мальчика. Интересно, в какой области талантливого… Сомневаюсь, что в баскетболе…
- Чем ты обширялся?
- ...как только закончатся соревнования, я могу мотать в свою деревню и жить на мамашину зарплату, потому что он будет вместо меня. Клево, да?
- Тебе бы свалить домой и отоспаться.
- Я тебя спрашиваю, КЛЕВО, ДА?! – взревел Мартин, хватая Тома за грудки, но тот ударил его обеими руками, отталкивая на безопасное расстояние от себя.
- Успокойся! – воскликнул он. – Вали домой, Март. Я не хочу пьяных драк.
- Зато хочу я!
Он напал, толкая Трюмпера плечом, так, что тот попросту не удержал равновесия и упал на мокрый асфальт. Мартин навалился сверху, придавливая парня своим весом, ударяя локтем между ребрами, стараясь причинить наибольший вред. К счастью, алкоголь и наркотики притупили его координацию, и Том без труда скинул юношу с себя, тут же вскакивая на ноги. Самое главное – не упасть вновь.
Мартину такое положение вещей не понравилось.
Они дрались прямо посреди улицы, под дождем, вокруг собралась небольшая толпа зевак, кто-то пытался их расцепить, и Том поспешил воспользоваться участием в потасовке третьего и позорно сбежал, накинув на голову капюшон. Чего ему совершенно не хотелось – так это проблем с полицией.
Он вернулся к Альстеру, утирая кровь с разбитой губы, и порадовался тому, что, несмотря на эту неожиданную драку, всё относительно хорошо: бумажник из кожзаменителя преспокойненько лежал на той самой полянке и, более того, был полон всем тем, чем должен быть. Мысленно поблагодарив всех известных Богов за этот подарок свыше, Трюмпер направился обратно.
Билл натурально испугался, увидев его.
- Том?!! – завопил он, подскакивая с места, и схватил парня за руку, беспокойно заглядывая в глаза. – Что случилось? Что с твоей губой? На тебя напали?!
- Вроде того, - отмахнулся тот, оставил деньги за толком и не распробованные сладости с кофе и повел брюнета на выход. – Неважно.
- Нет, важно, - возразил тот и сменил курс в сторону уборной.
Они зашли в туалет, и Каулитц тут же рванул к раковине, открывая кран и отматывая побольше бумажного полотенца из держателя.
– Нужно промыть ранку, на улице дождь, мало ли… Боже, может быть ты все-таки расскажешь, на кого успел нарваться?
Трюмпер вздохнул, чуть приподнимая голову, чтобы Биллу было удобнее стирать кровь с ранки. Он не ожидал такой заботы с его стороны. Она невероятно грела, сворачиваясь теплой кошкой где-то в животе, и заставляла улыбаться, что, впрочем, при разбитой губе было довольно болезненно.
- Встретил придурка из своей команды… Накачался какой-то дрянью и решил показать мне всю степень своей неприязни. Вот, собственно, и всё.
- Муд*к еб*чий, - с чувством сказал Каулитц, еще раз провел по ранке влажным полотенцем и критически уставился на плод своих стараний. – Может, тональником замазать? А то некрасиво…
- Никаких тональников, - поспешно возразил Том. Еще чего не хватало!
- Ну, как хочешь, - хмыкнул Билл, пополняя мусорку еще одним составляющим.
- Да-да, ваше дело предложить, а наше дело отказаться.
Брюнет свел брови вместе и протянул руку, осторожно касаясь припухлости.
Том был красив. Медово-золотистый, кошачий, гибкий и загорелый, он привлекал к себе внимание. На него хотелось смотреть, не отрываясь. Его хотелось касаться без конца и края.
«Должно быть, мы отлично смотримся вместе…» - подумал Каулитц и тут же решил проверить свою догадку, кинув быстрый взгляд в зеркало. И правда. Они смотрелись…гармонично?
- Очень больно? – спросил он шепотом, обводя пальцем контур губ парня.
- Поцелуй, и всё пройдет, - нагло заявил тот, ухмыляясь.
- Зараза, - выдохнул Билл, нежно целуя Тома, и мягко провел языком по ранке.
…да и черт бы побрал уже все эти рефлексии, в самом деле!
Каулитц задумчиво повертел в пальцах бокал с мартини и сделал небольшой глоток. На самом деле, он не любил сладкий алкоголь: от шампанского его в буквальном смысле выворачивало, но мартини пошло неожиданно хорошо и не оседало в горле неприятным послевкусием. Том любезно подлил ему напитка, улыбнулся в ответ на уже достаточно невменяемую улыбку парня и принялся резать на кусочки яблоко. Яблоко было большим, зеленым и, должно быть, очень вкусным.
В комнате царил интимный полумрак: единственными источниками освещения являлись два торшера с изящно изогнутыми ножками, что стояли по обе стороны от дивана. Негромко играла музыка: что-то ненавязчивое и легкое, инструментал. Билл медленно пил мартини, забравшись на сидение с ногами и обхватив одной рукой худую коленку. Том украдкой наблюдал за ним, продолжая работать ножом. Ему было уютно в компании этого удивительного парня, уютно просто сидеть рядом и чувствовать его присутствие. Он понимал, что скоро им, вероятно, всё же придется начать отложенный до лучших времен разговор и решить, что делать с их только-только оперившимися отношениями, и стоит ли что-то делать вообще…
- Хорошо сидим, - подал голос брюнет и перевел взгляд на Трюмпера. Глаза его, обычно теплого орехового цвета, в неверном свете ламп теперь казались совсем темными, коньячными, и блестели.
- Да, - только и отозвался баскетболист и протянул юноше кусочек яблока. Тот замешкался, но наклонился к его руке, забирая лакомство. Губы мягко скользнули по пальцам Тома, и, черт возьми, это было невероятно, невозможно чувственно.
- Не хочешь поговорить? – спросил Билл, отвернувшись.
Том мысленно взвыл. Ну почему ему обязательно нужно испортить такой интимный момент?..
- Нет, не так. Нам надо поговорить, - перефразировал Каулитц, осознав, что парень едва ли горит желанием обсуждать такую щекотливую тему как собственный отъезд.
Трюмпер вздохнул, сделал глоток мартини, зажевал кусочек яблока и начал свой монолог:
- Мы привязались друг к другу, но мы оба понимаем, что наши отношения не имеют продолжения. Да что там: это и отношениями-то трудно назвать, стоит хотя бы вспомнить длительность нашего знакомства. На исходе пятый день. Потом я уеду. Я не смогу остаться: у меня хорошее место в команде, я прилично зарабатываю, и меня вполне устраивает мой образ жизни. У тебя – съемки и прочая мишура. Мотаться по миру вместе? Не выход…
- Почему? – бесцеремонно перебил его Билл. – Почему это не выход?
Том хотел привести ему сотню, несомненно, веских причин, но понял, что не может вспомнить ни одной.
- Ты говоришь так, словно мы – до одури влюбленная парочка, которая расстается под влиянием непредсказуемых обстоятельств, - наконец, выдавил из себя он. – Сколько ты меня знаешь, а?
«Господи, что я говорю? – мысленно одернул себя парень. – ЧТО. Я. ГОВОРЮ?».
Он вдруг почувствовал, что совершенно инстинктивно пытается оттолкнуть от себя Билла. Все эти слова про время… Он ведь не думал так. Ему было плевать на сроки и спонтанность: Билл нравился ему, по-настоящему нравился. Одно его присутствие заставляло сердце биться вдвое быстрее. Тогда почему?..
«Я подсознательно боюсь подставы с его стороны, ведь это будет в его стиле – поиграться и бросить. Я не хочу этого и надеваю его маску. Я сам выстраиваю дистанцию, которую с таким трудом сокращал. Боже, какой же я идиот!».
Именно в этом ключе думал Том, смотря в глаза сидящего напротив юноши, которые вдруг потеряли всякий намек на эмоции.
- Наверное, мне лучше уйти, - тихо сказал Билл, поднимаясь на ноги, но Трюмпер поспешно схватил его за руку, усаживая обратно на диван.
- Нет, не уходи. Не уходи, пожалуйста, - он произнес это совсем тихо, на грани слышимости. Он даже не был уверен, что парень услышал, но нет: тот тяжело вздохнул и остался на месте.
- Я не понимаю тебя, Том, - признался он, потупив взгляд и подмечая, что ковер под его ногами потертый и выцветший. Несмотря на общий приличный вид, квартира нуждалась в ремонте и смене обстановки.
- Я сам себя не понимаю, - сказал Том, и это было чистой правдой. – Я просто… Наверное, я слишком серьезно отношусь к нашему с тобой…роману.
- Мы ничего не обещали друг другу… - прошептал Билл, и Трюмпер почувствовал, как его сердце ухает и падает куда-то вниз… - Но я отношусь к тебе со всей возможной серьезностью.
От неожиданности Том замер. Ему показалось, что он умер и заново воскрес. В голове воцарился абсолютнейший хаос, мешающий нормально проанализировать ситуацию. Всё в нем кричало: «Это было признание!».
- Билл, ты…
- Дай мне договорить, - нахмурился Каулитц, и юноша увидел вспыхнувший на его щеках румянец. – Понимаешь… Всё это для меня ново: и отношения с парнем, как в чисто платоническом, так и в интимном плане; и необычная осознанность того, что я делаю, и моя собственная серьезность. Я не привык размениваться на такие вещи, как любовь. По мне, так это пустая трата сил – прежде всего, конечно, моральных. Я всегда трепетно относился к собственной психике и не хотел лишних стрессов: мне хватает их и в моей работе. Но… Но, черт, где же я прогадал?..
Он замолчал, не в силах продолжать.
Единственное, что хотелось сейчас сделать Тому – это обнять этого хрупкого неземного юношу, притянуть к себе и долго-долго гладить по шелковистым волосам, наплевав на всё на свете, оставляя все слова позади. Всё самое главное уже сказано. Единственный знак вопроса стоял над финалом, к которому неизбежно двигалась их красивая история.
Музыкальный центр исправно крутил диск. Испанская гитара сменилась нервной виолончелью.
- Но, быть может, еще не поздно… - произнес Билл дрожащим голосом.
И Том не выдержал.
- Поздно, поздно, уже слишком поздно… - зашептал он, притягивая парня к себе, и тот покорно упал в его объятия.
Майка Тома пахла терпким цитрусом.
Он поднял голову, с закрытыми глазами ловя его губы, наугад, наткнулся на подбородок и улыбнулся, забавляясь собственной неуклюжестью. Трюмпер беззлобно усмехнулся, прижимая его к себе, ближе, теснее, стирая последние сантиметры дистанции – как ластик в Фотошопе, начистую. Билл вытянул язык, касаясь кончиком всё еще припухшей ранки на губе парня. Том обхватил его язык губами, втягивая во влажную теплоту рта, и брюнет сдавленно охнул, потерявшись в вихре новых для него ощущений.
До появления в его жизни Тома, он ненавидел поцелуи: они казались ему противными и мокрыми, слюнявыми и совершенно необязательными. Он никогда не целовал Софию, ни разу, но ему казалось, что ее губы непременно бы горчили.
Том был сладким, но не приторным, и совершенно не распускал слюни. Поцелуи с ним были удивительно приятными и… правильными. Биллу казалось, что их губы были созданы специально друг для друга – контур в контур, трещинка в трещинку, идеальное сочетание текстур.
Они целовались. Сначала трепетно и нежно, растворяясь в чувственности друг друга, словно масло в молоке, потом начали задыхаться, и впивались отчаянно, до алого цвета, до абсолютной нехватки дыхания, отчаянно кусаясь, словно сумасшедшие. Билл вжимался в горячее тело Тома, пытаясь сдержать стоны, но как это возможно, когда Том уже лижет беззащитно открытую шею и елозит коленом меж бесстыдно раздвинутых бедер?..
Воздух накалился, обжигая не хуже огня, они плавились синхронно, сгорая без остатка, и хотелось большего, максимума, до конца.
Билл всхлипнул и отстранил от себя парня.
- Я не готов, - жалобно проскулил он, жадно хватая ртом воздух: дыхание безнадежно сбилось.
Том разочарованно застонал и уперся лбом в плечо юноши.
- Черт возьми, Билл…
В другой ситуации он сказал бы: «Я понимаю, тебе непросто, никаких проблем», но теперь, когда он был возбужден до предела, и это тело просто кричало о необходимой разрядке, слова находились с трудом…
Он отодвинулся, облизал пересохшие губы, провел ладонью под тяжелым хвостом из дредлоков и поднялся на ноги.
- Я в ванную, - сказал он.
«Бл*дь, мне даже много времени не потребуется, чтобы удовлетвориться…» - с горечью подумал он, но Каулитц внезапно обхватил руками его бедра и притянул к себе. Том сглотнул: поза была самой что ни на есть двусмысленной.
Когда брюнет начал расстегивать молнию у него на джинсах, разум отправился в увлекательное путешествие подальше от своего хозяина.
- Билл, что ты… - Трюмпер подавился фразой: парень сдернул штаны вместе с бельем и прижался губами к бедренной косточке.
- Я хочу, чтобы тебе было хорошо, - прошептал он заметно дрожащим голосом. – Ты ведь...да?..
- О Господи, Билл, малыш…
Конечно, поминать Бога в данной ситуации было в вышей степени богохульством, но иные слова разом вылетели из основательно съехавшей головы Тома.
- Ты же… не…
- Никогда, - кивнул Билл и опустил голову, накрывая ртом головку его возбужденного члена, лаская ее языком, не медля, чтобы не растерять жалкие остатки своей решимости.
Том охнул, зажмуриваясь, и безотчетно толкнулся в теплоту биллова рта. Тот отстранился, и Трюмпер мысленно одернул себя.
«Он же совсем неопытный, бл*дь, мне нельзя двигаться, мало ли, вдруг его вырвет или еще чего…»
Неопытный тем временем потихоньку познавал все тонкости процесса, слизывая выступающую смазку. От одного вида черной макушки меж его ног, Тому становилось невъ*бенно хорошо. Каулитц поддерживал его за поясницу, скользя языком по всей длине члена, и водил ладонью по самому низу живота. Крошечная бусинка пирсинга придавала ощущениям новизны, и Том уже не мог сдерживать беспорядочно срывающихся с губ стонов – это было выше его сил.
- Да, детка, да… - произнес он, задыхаясь, не думая, отдаваясь во власть постепенно накатывающего наслаждения.
Билл огладил пальцами мошонку и опустил руку на собственный пах, сжимая себя сквозь плотную ткань джинсов. Это зрелище стало финишем, и Том кончил, самозабвенно запрокинув голову.
Парень рухнул на колени перед диваном, притягивая к себе своего любимого мальчишку, слизывая сперму со щеки и уголка рта, и поцеловал в припухшие губы. Его ладонь легла на промежность, надавливая, и Билл беспомощно всхлипнул, сжимая бедра.
…две минуты спустя Каулитц лежал на диване в нежных объятиях Тома, что обволакивали, словно кокон. Он лениво водил пальцем по предплечью юноши, и в голове его было идеально пусто. Ему было хорошо, и это было самым главным.
- Не многовато ли для одного дня? – спросил он, улыбаясь. Трюмпер усмехнулся.
- Скажи, что тебе не понравилось, и я тотчас же уйду…
- Не скажу…
Билл фыркнул, сдувая с лица непослушную челку, и пошевелился, устраиваясь поудобнее.
- Если бы кто-то сказал мне, что я буду делать минет кому-либо… я бы дал этому человеку в табло, - сказал он.
- А мне не хочешь? – поинтересовался баскетболист, сдерживая рвущийся наружу смех.
- Дать? – брюнет приподнял бровь, придавая своему лицу дополнительной томности.
- Ооо…
- Серьезно, Том, извини. Я действительно…
- Не оправдывайся, все нормально.
- Точно? – на всякий случай переспросил он, приподнимаясь на локте и беспокойно заглядывая в глаза парня.
- Точно, - кивнул Том и поерзал. – А теперь в душ. Не будешь же ты ходить с заляпанной спермой футболкой?
- Фу, какой ты мелочный, - картинно возмутился Билл и рассмеялся.
- Я не мелочный, я практичный, - парировал Трюмпер, спихивая юношу с дивана.
…Они сидели на кухне молча. Том бездумно смотрел в окно, подмечая, что ненадолго прекратившийся дождь зарядил снова. Билл же сидел напротив, задрав одну ногу на сидение стула, и меланхолично попивал сок. Он был одет в томову футболку и трусы; к слову, несмотря на свою жгучую любовь к одежде размера XXXL, на роль нижнего белья Трюмпер признавал исключительно узкие боксеры.
Баскетболист скользнул взглядом по юноше. Еще влажные после душа волосы вились, придавая его образу трогательной романтичности; чистое, гладкое лицо, без миллиграмма косметики; слишком широкая майка перекосилась вправо, оголяя узкое плечо. Тонкая лодыжка, переходящая в икру и острую коленку, не позволяла отвести глаз. Вопреки вполне подходящему для окончательного созревания возрасту, тело Билла сохраняло подростковость, словно тот завис между отметками «мальчишка» и «юноша». Но, несмотря на это…
- Ты очень красивый, - произнес Том, кивая в подтверждение своим словам. Он совершенно не лукавил: из всех парней, с кем у него были хоть какие-то отношения, Каулитц определенно держал первенство. Насчет характера, конечно, можно было поспорить, но внешность его определенно дала фору многим.
Билл смутился, утыкаясь взглядом в стакан. Подобная реакция несколько удивила Трюмпера: если он работал моделью, значит, давно привык к комплиментам и восхищенным взглядам, как ему казалось. Похоже, что это было не совсем так.
- С макияжем я лучше, - сказал юноша; голос эхом отразился от стенок бокала.
Том отрицательно помотал головой:
- Неправда. Косметика придает тебе… эпатажности. С ней ты смотришься ярче, вызывающе, насильно привлекаешь внимание. Без нее ты красив своей естественной красотой, без всяких усилителей. И уж поверь, в этом плане Бог тебя не обделил.
Брюнет неопределенно хмыкнул, но глаз не поднял.
- Спасибо, - поблагодарил он спустя несколько секунд обоюдного молчания.
- А я уж думал, ты этого не скажешь, - съехидничал Том и сделал то, что мечтал сделать всё это время: сел перед ним на пол и поцеловал выступающую косточку щиколотки.
Билл обескураженно охнул и замер. Он улыбнулся, когда губы баскетболиста переместились к его колену, и коснулся ладонью его щеки. В груди трепетало, сердце разрывалось от незнакомой, а оттого немного пугающей нежности, и он сдавался ей, даже не вступая в бой.
- Билл, - прошептал Трюмпер, утыкаясь лицом в живот юноши. – Билл, Билл, Билл…
Имя таяло на языке, срывалось вниз тяжелыми каплями и впитывалась в кожу, проникая под нее, смешиваясь с текущей в венах кровью. Он чувствовал, что совсем влюбился: иррационально и безнадежно, как мальчишка. Это чувство поглощало его без остатка. Он и не был особо против. Не страшно. Уже поздно…
- Не хочу портить момент, но… Черт, что у меня на лице? Чешется ужасно, - пожаловался Каулитц, усиленно скребя ногтями щеку. Том поднял голову и раскрыл рот от удивления: лицо парня покрылось легкой, но, судя по всему, доставляющей значительные неудобства сыпью.
- Похоже на аллергию.
Билл вздохнул.
- Яблоко! – осенило баскетболиста. – Я дал тебе кусочек яблока! Вот кретин! – он хотел хлопнуть себя по лбу, но остановился. – Так, стоп. Если ты знал о последствиях, зачем съел?
- Ну, романтика же… Ты кормишь меня с рук… - брюнет замялся. - Да и кусочек был совсем мизерный. Я думал, что обойдется.
- Думал он! – негодующе воскликнул Том и легонько шлепнул его по бедру. - Ладно, какой толк теперь сокрушаться. Как это лечится?
- У меня дома есть таблетки, - сказал Билл, поднимаясь на ноги. – Да и поздно уже…
- Ты не останешься? – Трюмпер недовольно свел брови вместе.
- Боюсь, что если я приму твое предложение, то поцелуями и минетом дело не ограничится, - сказал Билл, хитро улыбнувшись.
- Да кто ж против?.. – гортанно произнес Том, ненавязчиво привлекая его к себе, но парень был изворотливым, словно змея, и без труда выскользнул из его объятий. Это означало: «Не сегодня».
- Ты не против, если я пойду так? – спросил он, оттягивая ворот футболки. – Всё равно живу этажом ниже…
- Нет проблем.
Они прошли в прихожую и неловко замерли, развернувшись лицами друг к другу. Расставаться категорически не хотелось.
- Я приду завтра в восемь, - сказал Билл. – У тебя ведь в десять последняя игра?
- Всё-то ты знаешь! – рассмеялся Трюмпер, внутренне поражаясь. Каков же должен быть его интерес, если он самостоятельно узнал расписание соревнований и умудрился его запомнить?.. Невероятно.
Каулитц сделал шаг вперед и прижался к парню, оставляя на его губах томительный поцелуй.
- До завтра, - произнесли они одновременно.
***
Путь на свой этаж показался Биллу едва ли не односекундным: его одолевали многочисленные мысли, и он терпеливо раздумывал над каждой.
Он поражался собственной открытости Тому, искренности, правдивости их отношений. Пять неполных дней. Это же чистое сумасшествие! Загвоздка была в том, что это нравилось им обоим.
Парень поковырялся ключом в замочной скважине и толкнул дверь, открывая. Он разулся (кеды смотрелись с томовой майкой просто сногсшибательно), вскинул голову и обомлел. В коридоре его поджидала София.
Её хотелось видеть меньше всего на свете.
- Какой сюрприз, - произнес он, лицемерно улыбаясь и мысленно сделал пометку: «Забрать у нее ключи от квартиры».
- Привет, - безэмоционально поздоровалась девушка. – Судя по всему, у тебя хорошее настроение.
«Что-то мне не нравится подобное начало разговора», - Каулитца едва не передернуло.
- Разве это минус? – он продолжал топтаться на пороге, чувствуя себя совершеннейшим идиотом: возникала яркая ассоциация с мужем, задержавшимся на «корпоративной вечеринке», и суровой женой-домохозяйкой, поджидающей неверного вечером в обнимку со сковородой.
«Так, это моя квартира, поэтому выгонять меня никто не будет», - напомнил себе юноша.
- Нет, что ты, - улыбнулась Софи. – Но мне любопытно: что послужило причиной?
Вопрос в лоб.
- Ну, нам в агентстве отдали деньги за предстоящую съемку в журнале «Violet», - сказал Билл. Это была почти правда. Поправка в том, что фотосессия прошла еще неделю назад.
- Я думала, вы получаете зарплату в середине месяца.
- Это аванс, - Господи, ну почему же он так нервничает?
Девушка прищурилась.
- И гардероб ты, похоже, обновил именно на него.
Каулитц хотел переспросить, не сразу сообразив, что она имеет в виду, но потом до него дошло: она говорила о футболке. Билл постарался скрыть собственное замешательство, руки его нервно тряслись, а взгляд бегал, не концентрируясь на какой-то одной точке.
«Черт возьми, надо же было так проколоться!» - мысленно корил себя он.
Нужно было выкручиваться.
- Да это старье, откопал на дне шкафа, - принялся вдохновенно врать он.
София скептически вскинула бровь.
- А я думала, что ты носишь одежду исключительно облипочного типа. Ан нет, я ошиблась. Интересно, как отреагировали на твой внешний вид люди?..
- Я ходил к друзьям. За солью, - отмазка была самой что ни на есть неоригинальной и избитой, но это было первое, что пришло ему на ум.
- Каким таким друзьям? – искренне удивилась девушка. – Почему я о них не знала? Я думала, что ты не общаешься с соседями… Как их зовут?
- Это допрос? – ситуация нравилась Биллу всё меньше и меньше. Он чувствовал себя загнанным в клетку зверьком: София обстреливала его пронзительными взглядами ведьминских глаз, и ему казалось, что она видит его насквозь, как рентген. Он понимал, что ощущение было обманчивым, во всем виноваты сдающие нервы, но не мог успокоить себя.
- Я твоя девушка и хочу знать.
- Не вмешивайся в мою личную жизнь, окей?
- Я – ее часть!
- Ты уверена? – ехидно осведомился парень.
Вопреки ожиданиям, она пропустила эту колкость мимо ушей.
- Хорошо, - неожиданно пошла на попятный Софи. – Ответь мне на последний вопрос: где соль?
Каулитц чертыхнулся и прошел в зал с явным намерением отгородиться от этой чрезмерно подозрительной и проницательной особы. Она последовала за ним, и он кожей ощущал исходящий от нее гневный жар. «Сейчас начнется», - обреченно констатировал Билл, падая на диван. Если бы он только знал, какой сюрприз поджидает его дома, то остался бы у Тома. Если бы он только знал…
- Это Его майка, да? – спросила Софи, складывая руки на груди, и встала перед юношей. Он вздохнул и устало потер пальцами переносицу. – Можешь не отвечать, я всё поняла. Почему, Билл? Почему?..
Он не знал, что ей ответить. А действительно, почему? Потому что Том очаровал его своей независимостью? Потому что его влекло к нему магнитом? Потому что с ним он чувствовал себя нужным и действительно любимым?..
- Так получилось, - коротко ответил юноша, пожимая плечами. Он и сам не думал, что всё зайдет так далеко, но человек предполагает, а судьба располагает. Так вышло и в его случае.
София некоторое время смотрела на него, и на лице ее не дрогнул ни один мускул. Билл знал, что она не из тех людей, которые привыкли открыто выражать свои эмоции: она держала все внутри себя, ей нравилось казаться сильной женщиной, но он догадывался, что на самом деле она вовсе не была такой.
Девушка порывисто схватила со столика вазу с цветами и запустила ей в стену. Каулитц ухмыльнулся: этот букет ему все равно не нравился.
- Я убью его! – закричала Софи, разворачиваясь к парню. Ее глаза возбужденно блестели. – Я узнаю, кто он, и разрушу ему жизнь! Я не оставлю всё так, знай это! Как ты мог, Билл?!
Он вздохнул, поднялся с места и мягко приобнял ее за плечи.
- Прости, - сказал он.
Через двадцать минут слез и пустых извинений София ушла. Билл знал, что она больше не появится в его жизни: слишком гордая. Ее променяли на мужчину, втоптав самолюбие в землю, после таких разочарований не возвращаются. Ее угрозы были пустым звуком: она не вертелась в элитных кругах, а ее отец, хоть и был частным предпринимателем, не имел должного влияния. Общих друзей у них не было; ко всему прочему, она даже не знала имени его матери.
Он вдруг понял, что сознательно обрекает себя на одиночество. Том уедет, Софии больше не будет рядом, и он останется совершенно один. Но, наверное, впервые в жизни он руководствовался доводами не разума, а сердца. Впервые в жизни в его решении не было расчета.
Билл не чувствовал себя виноватым. Он никогда не любил ее и был рад тому, что, наконец, освободился от ненужных ему отношений. Это было большим прорывом: его личность претерпела настоящую революцию. Он понял, что устал от искусственности и безразличия. Он истосковался по заботе и ласке и был готов пожертвовать ради этого если не всем, то очень многим. Его больше не пугали обязательства и ответственность.
Парень упал на кровать и несколько минут лежал неподвижно. В голове проносились картинки сегодняшнего дня: Томова фотосессия, на которой он держался, как профессиональная модель; Альстер и безумие на двоих, ресторан, вино в полутемном зале… Они увидятся завтра. От предвкушения сладко тянуло в груди и низу живота.
Билл потянулся на телефоном. На часах было уже три часа ночи, и Том наверняка спал, но он не удержался и застучал по кнопкам.
Короткая смс: «Я скучаю». Он задумчиво погрыз ноготь большого пальца, не решаясь отправить это незамысловатое послание. Это было еще одним признанием.
«О Господи, я влюбился», - с восхищенной дрожью осознал Каулитц и, плюнув, отослал сообщение единственному адресату группы «Личные».
Парень разделся, погасил светильник и забрался под одеяло. Он повернулся на бок и положил мобильный перед собой, чтобы сразу засечь любое его оживление, но сон сморил его прежде, чем в папке «Входящие» появился ответ. В нем было всего два слова: «Я тоже».
***
Первое, что сделал Том при пробуждении, - это полез на книжную полку, где видел вчера сонник. Вообще-то он не был суеверным и не верил в такую хрень, как черные кошки и пустые ведра, но сон, в котором он лазал по канату среди абрикосовых плантаций, показался ему заслуживающим внимания.
- Абрикосы, - вслух зачитал он. – «Видеть во сне абрикосовые сады означает, что будущее, которое представляется вам в розовых тонах, скрывает в себе некую печаль».
Парень хмыкнул. Вполне предсказуемо, учитывая его скорый отъезд. Что таить, он действительно надеялся, что они с Биллом что-нибудь придумают и смогут остаться вместе. Надежда эта была эфемерной, совсем хрупкой, но он не собирался сдаваться каким-то глупым обстоятельствам, будь то различные точки земного шара или несовместимая с личной жизнью работа.
Том вернулся к оглавлению с выбором слов и посмотрел номер страницы с «канатом».
- «Увидеть во сне канаты означает, что вас ждут затруднения в делах и неопределенность в любовных отношениях. Если во сне вы взбираетесь по канату, значит, наяву вы справитесь со своими врагами, строящими против вас планы», - прочитал он и откинулся на спинку стула. Ничего удивительного. Внимания заслуживало разве что второе предложение предсказания. Какие враги имелись в виду?
- Боже мой, что за бред… - пробормотал юноша, закатывая глаза. Всё это чушь. Сонники создаются по принципу тычка в небо, слова слишком прозрачны и двусмысленны, каждый понимает их по-своему, примеряя к собственной жизненной ситуации. Тут несложно найти совпадения.
Трюмпер поставил книгу обратно на полку, догадываясь, почему предыдущий съемщик оставил ее здесь на произвол судьбы, и направился в ванную. На часах было семь, у него как раз оставалось время привести себя в порядок.
Он услышал звонок в дверь, стоя перед раковиной и занимаясь чисткой зубов. Том прополоскал рот, быстро накинул одежду и пошел открывать.
На пороге стоял бодрый сияющий Билл и счастливо улыбался во все тридцать два (а судя по производимому эффекту, не менее, чем в сорок). Баскетболист обнял его за талию, втаскивая в квартиру, и закрыл дверь. Каулитц повис у него на шее, зарывшись носом в сладко пахнущие дреды, и довольно заурчал.
- Эй, еще нет восьми, - произнес Том, смеясь, и погладил его по узкой спине. Он почувствовал приятный аромат одеколона: цветочно-терпкий, то ли женский, то ли мужской, не разберешь. Унисекс. В этом был весь Билл.
- Я слишком соскучился, чтобы ждать, - отозвался брюнет и поднял голову, напрашиваясь на поцелуй. Трюмпер не стал медлить.
Они лежали на диване и лениво целовались, тесно переплетясь ногами, как ветки одного дерева. Оба были полностью одеты, но в их позе, взглядах, атмосфере вокруг было столько концентрированного секса, что у Тома темнело в глазах. Он гладил худенькое бедро лежащего рядом юноши и не верил, что всё сложилось именно таким образом. Ему хотелось большего, но он слишком четко понимал, что Биллу тяжело решиться. Он уже достаточно сломал себя, ему была необходима передышка.
- Мне так хорошо с тобой, - прошептал он, прикасаясь раскрытыми губами к обнаженному предплечью баскетболиста. – Невероятно, нереально хорошо… Это так ново для меня. Я не хочу, чтобы ты уезжал.
Том выдохнул. Эта фраза вернула на землю их обоих.
- Если бы я мог… - прошептал он, сжимая в руке изящную ладонь.
- Мы что-нибудь придумаем, - твердо заверил его Билл. И Трюмпер почему-то ему поверил.
Через отведенный на завтрак и сборы час, они оба ехали к спортивному комплексу, где должны были завершиться соревнования. Даже будучи уверенным в победе, Том нервничал. Он перебирал пальцы сидящего рядом юноши, снова раздумывая над, казалось бы, неразрешимой проблемой – их неминуемом расставании. Он не собирался мириться с этим обстоятельством, хотя решения пока не видел. Но это же не значило, что его и вовсе нет? Как известно, не бывает безвыходных ситуаций.
- Я расстался с Софи, - внезапно сказал Билл, смотря в окно. Небо было ясное, не в пример вчерашнему, дождя не ожидалось, и это не могло не радовать.
- Ты расстроен? – спросил Трюмпер. Его не интересовали причины, это было их личное дело. Но он боялся услышать утвердительный ответ.
- Наоборот, - сверкнул довольной улыбкой брюнет. – Эти отношения были простой формальностью. Она не являлась мне девушкой в полном смысле этого слова, она была…ну, для галочки, понимаешь? Естественно, между нами не было никакого намека на чувства, - он замолчал. – По крайней мере, с моей стороны.
Он прокручивал в памяти истерику Софии, вспоминал ее слезы и обвинения, и пришел к выводу, что та по-своему любила его.
- Она думала, что в достаточной степени обладает мной, и я надежно привязан к ней страхом перед обязательствами, которые так или иначе появляются в любых взаимоотношениях. С ней этого не было. Она приходила, когда хотела, а я мог спокойно крутить, с кем мне вздумается. Кто же знал, что она будет против моего романа с парнем?..
Водитель такси кинул на них шокированный взгляд, но Биллу, кажется, теперь было абсолютно плевать на какие-либо моральные нормы. Том смотрел на него и не верил, что это он не так давно шугался его прикосновений.
- Постой, - всполошился он. – Ты рассказал ей?
- Я пришел в твоей майке, - просто ответил Каулитц и улыбнулся. Продолжать не имело смысла. Этот факт почему-то наполнил баскетболиста невероятной гордостью.
- И что теперь? – все-таки спросил он. – У тебя больше нет девушки…
- Зато я сам не против побыть девушкой для одного субъекта, сидящего рядом со мной, - сказал Билл, по-кошачьи прищурившись, и воспользовался секундным замешательством юноши, вовлекая его в поцелуй. Таксист вздохнул и покачал головой, бормоча себе под нос что-то из разряда: «В наше время этого не было…»
***
Стоило Тому пересечь порог раздевалки, как его отловил Вульф и отвел в сторону, сказав емкое: «Нам надо поговорить». В душе у парня зашевелился червячок нехорошего предчувствия, однако лицо тренера было вполне дружелюбным и миролюбивым, разве что немного озадаченным: его удивление выдавали изогнутые дуги бровей. Несмотря на это, расслабляться Том не торопился.
- Ты знаешь девушку по имени София Кройтц? – начался разговор с ударившего под дых вопроса.
- Допустим, - уклончиво ответил Трюмпер. Он не хотел раскрывать карты прежде, чем поймет намерения Вульфа.
- Она пришла сюда и требует срочной встречи с тобой. Нет, я, конечно, понимаю, что у тебя своя жизнь, Том, но не каждый день ко мне прибегают девицы, вопящие, что мой лучший игрок отбил у них парня, - они оба не удержались от смешка.
- Вот оно что… - протянул баскетболист, но его прервали властным взмахом руки.
- Я хочу, чтобы ты знал: меня никоим образом не смущает твоя сексуальная ориентация, но не все в команде так же толерантны как я, поэтому лучше бы тебе выпроводить ее отсюда, пока она не подняла на уши всех присутствующих в зале.
- Хорошо, - кивнул парень, чувствуя невероятную благодарность к своему тренеру. Он не думал, что тот отнесется к этому с таким пониманием, и был чертовски рад, что ошибся. – Где она?
- Около запасного выхода. И лучше бы тебе поторопиться: баскетбольный блок первый, игра начнется через десять минут.
- Я успею, - кивнул мужчине Том и вышел из раздевалки, преисполненный желания поскорее выставить неугомонную девушку из помещения, а еще лучше – из их с Биллом жизней навсегда.
Он заметил Софию сразу: она резко выделялась на фоне светло-зеленых стен своим кричаще ярким красным платьем. Он мысленно отметил отсутствие у нее вкуса и подошел ближе. Она смерила его презрительным взглядом и отвела глаза в сторону; судя по всему, она не ожидала, что все-таки встретится с ним.
- Получите, распишитесь, - произнес Трюмпер с лицемерной улыбкой и сложил руки на груди. Девушка непонимающе приподняла брови.
- Что?
- Ты хотела меня видеть? Я здесь.
Она слегка опешила от его показной наглости.
- Вы с ним…
- Да, мы с ним, - кивнул он, не дав ей закончить предложения.
- Ты…
- Я люблю его.
- Он…
- Любит меня.
- Замолчи! – воскликнула она, притопнув ногой. Том даже опустил взгляд, проверяя, не оставил ли каблук вмятину на линолеуме, но нет, обошлось. – Как вы… как вы вообще дошли до такого?!
- Ножками. Ну, и не только.
- Перестань паясничать! Он – мой парень, понимаешь? Мой.
- Был им, - поправил ее Трюмпер. Софи сжала кулаки. Ей хотелось залепить ему добротную пощечину, но она сдерживала себя: опускаться до рукоприкладства ей вовсе не хотелось, это было бы чересчур низко.
- Ты – никто, - прошипела она. – Ты не на своем месте. Уходи. Билл не для тебя.
- А для кого? – спросил он. Улыбка исчезла с его губ. – Для кого, София? Для тебя? Тогда почему он так легко променял тебя на меня, парня, которого знает меньше недели? – она дернулась от этих слов. – Скажи мне, ты знаешь, на что у него аллергия? Ты знаешь, как зовут его мать? Ты хоть что-нибудь о нем знаешь?
- К чему все это? – спросила девушка дрожащим голосом. Она чувствовала себя неуютно: ей вдруг резко захотелось уйти.
- А к тому, что, если ты бы ты действительно любила его, а не видела бы в нем красивую партию для себя, то попыталась бы стать ему нужной. Быть может, будь ты менее эгоистичной особой, у вас бы даже что-то получилось. Но узнавать человека – это ведь так долго, правда? Зачем тратить время и силы, да, София?
Трюмпер замолчал. Он сказал всё, что хотел.
Она болезненно закусила губу, забывшись.
- Я расскажу всем о ваших отношениях... Всей твоей команде! – выпалила она.
- Рассказывай, - спокойно отозвался Том. – Они в курсе.
Он блефовал, причем весьма неоригинальным способом, но девушка повелась – это было видно по ее остекленевшим глазам. У нее не осталось козырей.
София вздернула подбородок, посмотрев на стоящего перед ней парня в новом свете.
- Ты редкостный ублюдок, Том Трюмпер, - сказала она холодно.
- Спасибо, - кивнул он, улыбаясь. – Это лучший комплимент для меня.
Девушка хмыкнула и развернулась к нему спиной.
- Желаю удачи, - тихо сказала она и направилась прочь.
Том ухмыльнулся. Шах и мат.
<<
Вернуться Дальше
>>
|